Эрнест Хемингуэй: за фасадом великого мифа

Уже несколько лет Эрнест, страдавший от новой фазы депрессии, пытался возвращаться к местам своего прошлого счастья. Испания, Франция, Венеция… Хемингуэй не наслаждался больше настоящим моментом, он стремился вернуть то, что когда-то приводило его в восторг, и надеялся, вернувшись в прошлое, стать человеком, которым он был до славы. Но ситуация сильно изменилась, и его второе сафари оказалось лишь бледной копией первого. Полина была заменена на Мэри, алкоголь больше не развлекал его, а стал неудержимой зависимостью, и, что самое удивительное, Хемингуэй даже заявил, что больше не любит убивать животных.

В 1935 году Эрнест писал в «Зеленых холмах Африки», что бросит охоту, когда не сможет «убивать наповал». Но двадцать лет спустя это обещание было, похоже, забыто, и Эрнест снова охотится. Правда, выпивая по две-три бутылки спиртного в день, он упустил последовательно несколько зебр, бородавочников и даже двух львов. После нескольких месяцев разочаровывающей охоты он временно стал почетным сторожем охотничьих угодий в Кимана – задача, которую он выполнял с большим энтузиазмом, очевидно, серьезно переоценив ее. Ответственный за защиту населения от нападений львов или слонов, Хемингуэй принял обычаи коренных народов, но предприятие быстро приняло какой-то пародийный вид: Эрнест пытался научиться охоте с помощью копья, его одежда была цвета ржавой охры, напоминающей одежду масаев, и он выполнял на глазах жены кое-какие подвиги с местной красавицей, Деббой, его так называемой невестой.

21 января 1954 года, после кратких увеселений, Эрнест и Мэри сели на борт «Сессны 180», направляясь в Конго. На следующий день, пролетая над водопадом Мерчисон, их пилот Рой Марч резко дал вниз, чтобы избежать столкновения с цаплей, и задел старый электрический кабель, что заставило его совершить аварийную посадку в «душераздирающем скрежете металла». Помимо нескольких сломанных ребер у Мэри, все, кажется, прошло нормально. Подобранные туристической лодкой, Хемингуэи были быстро вылечены, а потом им предложили добраться до Энтеббе на борту небольшого самолета «Рапид» фирмы «Де Хэвиленд». Но состояние и взлетно-посадочной полосы, и самого устройства оставляло желать много лучшего. «Треть пути по так называемой взлетно-посадочной полосе я был уверен, что нам ни за что не взлететь, – написал потом Эрнест в журнале «Лук». – Однако мы мчались вперед на максимальной скорости, прыгая с кочки на кочку… на манер горного козла. Внезапно мы оказались в воздухе, причем не по своей вине. Такое состояние продолжалось всего несколько секунд, после чего самолет снова грохнулся на землю под аккомпанемент рвущегося металла, звука, к которому мы все уже привыкли. К сожалению, на этот раз появилось пламя». Всего за сутки Эрнест пережил две авиакатастрофы, и во второй раз это было подвигом – его травмы были гораздо более серьезны: провисание кишечника, повреждение почек и позвоночника, печени и селезенки, вывих плеча и левой ноги, паралич одного из сфинктеров. Хемингуэй также получил ожог кожи головы, многочисленные порезы, особенно на голове и, что более важно, у него из правого уха потекла мозговая жидкость. Привыкший к ранениям, в этот раз он был буквально «разорван изнутри», и Хотчнер, с которым он встретился в Венеции несколько месяцев спустя, нашел его глубоко уменьшившимся, «не физически, а как будто впечатление твердости, которое он всегда излучал, рассеялось». Эрнест говорил журналистам, что эти аварии сказались на его форме. Он, всегда привыкший рассчитывать на свое тело, потерял своего главного союзника и один из своих самых главных предметов гордости.