Если бы смерть спала

Выполнение задания заняло столько времени по трем причинам. Во-первых, городские и федеральные власти начали отслеживать перемещения Джарреллов только в четверг утром, и за каждым объектом присматривали двое, после чего Кремер получал результаты наблюдений. Во-вторых, Кремер принял окончательное решение относительно предоставления отчетов лишь в среду днем, хотя я ни секунды не сомневался, что он никуда от нас не денется, поскольку отчеты не содержали никакой конфиденциальной информации, а ему было любопытно узнать, с чего вдруг они понадобились Вулфу. И в-третьих, после того как я получил доступ к избранным отчетам, мне пришлось здорово попотеть, чтобы нарыть то, что требовалось, не говоря уже о том, чтобы все это напечатать по возвращении домой.

Не могу сказать вам, чем занимался Вулф во вторник и среду, поскольку я отсутствовал, но, если у вас возникнет предположение, что он вообще ничего не делал, спорить не стану: так оно и было. Он только ел, спал, читал, пил пиво и развлекался с орхидеями. Что касается меня, я работал не покладая рук. В понедельник лейтенант Роуклифф и сержант Коффи продержали меня на Двадцатой улице до четырех утра, допрашивая и так и этак, туда и обратно, но, закончив со мной, знали ровно столько же, сколько Кремер и Стеббинс, когда привезли меня в управление полиции. Лейтенант наивно считал, что ему хватит ума с помощью хитрых уловок выудить у меня признание, для чего я устроился на работу к Джарреллу, а я, опасаясь лишить Вулфа материала для тренировки мозгов, к сожалению, не мог объяснить в доступных для Роуклиффа выражениях, что мечтать не вредно. В результате я вернулся к себе уже с первыми лучами солнца.

А во вторник днем, не успел я приняться за четвертую оладью и вторую чашку кофе, как зазвонил телефон и мне сообщили, что через двадцать минут я должен быть в офисе окружного прокурора. Я приехал только через сорок минут и провел там битых пять часов, из них час в обществе помощника окружного прокурора, и под конец беседы они уже знали все, что знал Роуклифф. Был один тонкий момент, когда у них появились неплохие шансы привлечь меня в качестве важного свидетеля, но я довольно легко отбился – не пришлось даже звать на помощь.

Я планировал, если мне удастся выйти из офиса на Леонард-стрит свободным человеком, заскочить в уголовную полицию Западного Манхэттена и узнать, не надумал ли Кремер допустить меня к отчетам, но мои планы были нарушены. Когда я наконец вышел от Мандельбаума и уже направлялся по коридору в сторону выхода, одна из дверей внезапно открылась и из комнаты вышла одна из трех лучших партнерш по танцам, которые у меня когда-либо были. Увидев меня, она остановилась:

– Ой, привет!

Помощник окружного прокурора по фамилии Райли, открывший для нее дверь, увидел меня и застыл на пороге, решив сказать что-то умное, но потом передумал и поспешно закрыл за собой дверь. Взгляд, который кинула на меня Лоис, был отнюдь не призывным.

– Итак, веселенькую жизнь вы нам устроили, – сказала она. – Вы и ваш жирный босс.

– Ну тогда и не разговаривайте со мной, – парировал я. – Наградите ледяным взглядом и стремительно удалитесь. Но если вам будет легче, вы обратились не по адресу. Мы держались до последней доли секунды.

– Гип-гип-ура! Вы наш герой! – (Теперь мы уже вместе шли по коридору.) – А куда вы направляетесь?

– Домой, но сперва заскочу в одно место.

Миновав приемную, где все стулья были заняты посетителями, мы вышли в вестибюль.

– Мне кажется, я хочу вас о чем-то спросить, – сказала Лоис. – Если вы найдете место, где мы могли бы выпить, то по дороге я постараюсь решить, хочу я этого или нет.

Я посмотрел на наручные часы. Без десяти шесть. Хотя у нас больше не было клиента, оплачивавшего наши расходы, Лоис могла добавить нечто ценное относительно распорядка Джарреллов, а кроме того, находиться в обществе Лоис и иметь возможность смотреть на нее было приятной сменой декораций после пяти часов в офисе окружного прокурора. Поэтому я сказал, что с удовольствием приглашу ее куда-нибудь выпить независимо от того, захочет она задать свой вопрос или нет.

Итак, я отвел ее в ресторан «Мохан», находившийся прямо за углом, нашел свободную кабинку в конце зала и заказал напитки. Когда принесли наш заказ, Лоис сделала глоток «Кровавой Мэри», скорчила рожицу, сделала глоток побольше и поставила бокал.

– Я все-таки решила спросить, – вздохнула Лоис. – Но сначала мне нужно было пропустить стаканчик, чтобы привести в порядок нервы. Когда я увидела вас в коридоре, у меня буквально затряслись поджилки.

– Они начали трястись до того, как вы меня увидели, или после?

– Они уже тряслись. Я знала, что должна была об этом сказать, знала еще вчера, но боялась, что мне никто не поверит. Я хочу спросить вас в надежде, что вы меня поддержите, и тогда им придется мне поверить. Видите ли, я знаю, что никто из нас не убивал из папиного револьвера Джима Эбера и Кори Бригама. Я хочу, чтобы вы сказали, что присутствовали при том, как я швырнула револьвер в реку.

Я удивленно поднял брови: