Эсперанса

– Как отсюда выбраться? – спросила она, обнаружив, что они заперты.

– Ничего не выйдет, – сказал Халидон.

– Но мы должны найти Капитана! Правда?

Халидон не ответил.

Собачка подскочила к решетке.

– Я здесь пролезу, – сказала она и махнула хвостиком.

– Тогда тебе лучше спрятаться у двери и проскользнуть наружу, когда кто-нибудь войдет или выйдет.

– А ты? Что будет с тобой?

Халидон обхватил голову руками.

А собачка все стояла и выглядывала из решетки. Потом она прыгнула обратно на коврик и уселась рядом с Халидоном.

– Полицейский спит, – прошептала она. – Давай я попробую – украду у него ключи?

Халидон взглянул. Действительно, на письменном столе лежали ключи. Сердце у него в груди ёкнуло.

– Думаешь, получится?

– Получится, – уверенно сказала собачка. – Гляди!

И она в одно мгновение пролезла между прутьями. А потом беззвучно пробежала к письменному столу.

– Тише, – встревоженно шептал Халидон. – Не разбуди его!

Собачка мотнула головой и обежала вокруг стола. С другой стороны стоял стул. Собачка присела и прыгнула на него. Стул проехал по полу, и собачка с глухим шлепком упала на пол. Шлепок получился тихий, но Халидону он показался грохотом. Полицейский всхрапнул и беспокойно зашевелился во сне.

А собачка встала на лапы и приготовилась к следующей попытке. Халидон затаил дыхание.

На этот раз она легко вспрыгнула на стул, а оттуда, воспользовавшись полуоткрытым ящиком, взобралась на письменный стол. Лапы ее дрожали, но все же собачка стояла на них и зорко наблюдала за полицейским. Тот по-прежнему крепко спал.

Мелкими шажками собачка пробежала по столешнице, огибая шуршащие бумаги и ручки, о которые могла бы споткнуться. Связка ключей выглядела очень увесистой. И поднять ее без лишнего шума казалось невозможным. Собачка помедлила.

А Халидон судорожно вцепился в решетку. Попробуй, подумал он. Попытайся!

Собачка наклонилась вперед, вытянула шею и сжала зубами толстое кольцо.

Медленно-медленно она подняла связку, и единственное, что прозвучало, был шорох ключей по столешнице.

– Отлично, отлично! – шептал Халидон.

Собачка обернулась и, гордо взглянув на него, махнула хвостиком.

И вот этого ей делать не следовало.

(Тут нужно заметить, что ничего иного произойти не могло. Ведь маленькие собачки не решают, в какой момент махать хвостом, а в какой не махать. От радости хвосты у собачек движутся, хотят они того или нет.)

Все произошло очень быстро. Хвост задел чернильницу, и та опрокинулась на стол. Полицейский проснулся, увидел собачку, испугался и дернулся так, что очки с его носа упали на пол, он встал и раздавил их. А собачка, державшая в зубах связку с ключами, от испуга потеряла равновесие и упала с письменного стола. Полицейский потянулся за ней и очками, но промахнулся.

– Вот чертова псина! Чертовы очки! – заорал он.

Собачка слишком перепугалась, чтобы мыслить разумно. Она стояла посреди комнаты и мелко дрожала, держа в зубах связку. А полицейский, близоруко прищурившись, осторожно, чтобы не споткнуться, двинулся к двери и широко распахнул ее. Холодный воздух со снегом ворвался в участок.

– Вон отсюда! Пошла! – заверещал полицейский, указывая на дверь.

Собачка испугалась и распласталась на полу как приклеенная.

Полицейский схватил щетку и вымел ее на улицу. После этого он захлопнул дверь и перевел дух.

– Откуда здесь собака? – вслух удивился он.

Халидон все это время простоял у решетки. Он плотно уперся лбом в прутья.

– Что здесь происходит? – послышался заспанный голос из соседней камеры.

– Ничего! – отозвался полицейский и пошел обратно к письменному столу искать очки. – Я спал.

Матрос сел, качнувшись на нарах. Он был по-прежнему в матросской робе и бескозырке. Широко зевнув и протерев глаза, он хрипло сказал:

– Я в тюряге! Надо же! А который час?

Полицейский взглянул на часы.

– Скоро половина седьмого, – сказал он

– Половина седьмого! – повторил матрос и поспешно вскочил на ноги. – Рассвело?

– Вроде бы, – сонно отвечал полицейский. – А что?

– Как что! Меня оставили за кормой, вот что! Черт вас побери! Выпускайте меня! И поскорей!

Полицейский сунул руки в карманы, щелкнул каблуками и повернулся к нему:

– И не подумаю. На что это будет похоже!

– Да на что угодно! – прокричал матрос и яростно затряс решетку. – Судно отходит на рассвете, и я должен на него успеть!

Полицейский встрепенулся.

– И как оно называется, это ваше судно?

– Я служу палубным матросом на грузовой шхуне «Эсперанса». Сейчас она стоит в порту с грузом сухого молока и шпика! Сначала идет в Каракас, а оттуда, с грузом каучука, – в Гудзонов залив.

– Но они же не уйдут без тебя?

– Еще как уйдут! В порту полно матросов, готовых занять мое место. Будь спокоен! Да и кому не хочется пойти сейчас на юг, где тепло. Отпирай!

– Преступников так просто не выпускают! – строго сказал полицейский. – Раньше надо было думать.

– В чем мое преступление? – прорычал матрос. – Что я такого сделал?

Полицейский подошел к столу и полистал бумаги.

– Тут записано о тебе. В четыре утра семь минут арестован матрос – за антиобщественное поведение. Храпел и распространял запах пива.