Естественная история

В заключение приведем еще один пример из IV книги Плиния, где наглядно видно характерное для него смешение исторических (в том числе историко-научных) мотивов с мифологическими. В §90 (и далее) на основании ссылок на рассказы путешественников обрисовывается картина некоего восточного государства. Рассказы эти мифологические, но раньше и таких не было. Где-то «в стране полугодового дня» (характерное смешение дальнего севера с востоком) обитает народ, о нем «рассказывают, будто они утром сеют, жнут в полдень, срывают плоды с деревьев вечером, а ночью укрываются в пещерах». Видеть такого никто не мог, но пересказать как занимательную сказку, — пожалуй. Где-то за ними «огромный океан», по-видимому, тот самый «крайний океан», на берегу которого мечтал окончить свой поход Александр Македонский. Во всяком случае у Плиния мы впервые в конкретной, хотя и мифологизированной форме сталкиваемся с упоминанием о Тихом океане. Плиний селит гипербореев около него, т. е. около занимающего пол-Земли «огромного океана». У Геродота (IV. §13) просто «их страна простирается до моря». Некоторые черты гипербореев просматриваются уже в более исторических серах, также упоминаемых Плинием. Таковы долголетие (пусть мнимое), обитание на «краю света» (крайний восток на каком-то этапе заменился на крайний север), благодатная природа и устойчивая культура. Племя аттаков, с которыми Плиний сближает здесь гипербореев, заставляет вспомнить атакоров, живущих рядом с серами (см. VI. 55). Усиление конкретности у Плиния по сравнению с Геродотом связано с тем, что в промежутке между этими двумя авторами успели сложиться и пройти цикл своего развития (первая — полностью) огромные империи Цинь и Хань. О них не могли не рассказывать путешественники и купцы, пусть не известные нам, но что-то продававшие и покупавшие и создавшие в Риме в каких-то элементах реальную картину жизни оседлых цивилизаций крайнего Востока.

А. Н. Маркин Предисловие к книге VII [5359]

О жизни Плиния Старшего известно очень мало. Он родился в 23 г. н. э. в городе Коме в Северной Италии во всаднической семье. О его родителях и воспитании мы ничего не знаем. Свою юность он, вероятно, провел в Риме, где и получил хорошее образование. Затем он проходил военную службу в Нижней Германии под командованием Домиция Корбулона и в Верхней Германии под командованием Публия Помпония Секунда в качестве командира конницы (Plin. Ep. III. 5. 1; Plin. N. H. XIII. 26. 12). В 52 г. он снова в Риме. В 57 или 58 г. Плиний вновь служит в Нижней Германии под командованием Луция Дувия Авита. После военной службы карьера Плиния при Нероне прерывается. В это время он ведет уединенную частную жизнь в научно-литературных занятиях. Плиний Младший в одном из своих писем (III. 5) сообщает, что его дядя «некоторое время занимался ведением судебных дел» — скорее всего, именно в этот период своей жизни. С приходом к власти Веспасиана для Плиния наступают благоприятные времена. Дружба с Веспасианом и его сыном Титом позволила Плинию занять ряд высоких должностей. Как сообщает Светоний в своем сочинении «О славных мужах», он с совершенной безупречностью исполнял ряд блистательнейших прокуратур. В 70 г. он, возможно, участвовал в осаде Иерусалима под командованием Тита, а затем стал прокуратором провинции Сирия. В 70-е годы он последовательно был прокуратором Галлии, Африки, Испании и Бельгики. Однако установление этих магистратур и их датирование многими исследователями оспаривается и остается гипотетичным. Наконец, в конце жизни он занимает пост командующего флотом, стоявшим у Мизена около Неаполя (Plin. Ep. VI. 16), и погибает там во время извержения Везувия в 79 г. Подробное описание этой печальной гибели оставил нам его племянник Плиний Младший (Ep. VI. 16). Он же свидетельствует о необыкновенном трудолюбии своего дяди. Плиний Старший уже при жизни пользовался славой ученейшего человека своего времени (suae aetatis doctissimus). Это подтверждается разнообразием и объемом его сочинений. Своим ученым занятиям Плиний посвящал буквально каждую минуту жизни. Он читал и писал в дороге, в бане, за обедом и после него, отнимал время даже у сна, насколько это было возможно, так как считал потерянным всякий час, не посвященный умственным занятиям (Plin. Ep. III. 5). Он полагал, что из любой книги, даже плохой, можно извлечь полезные сведения.