Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Метод этот внешне, казалось бы, каноничен и непритязателен, но при добротной реализации способен давать хорошие результаты. Какой бы тематический срез книги мы ни взяли, мы обнаружим обширнейший задел ценных наблюдений, перспективных идей и эвристичных подходов, извлечённых автором из трудов предшественников по изучаемой проблеме. Так, семантико-семиотическим разработкам Е. Я. Басина предшествовала его книга «Семантическая философия искусства», выдержавшая ряд изданий. Из предшественников в области общей психологии и психологии искусства им особенно детально проанализированы труды немецких теоретиков «вчувствования» (Т. Липпс и др.), крупных отечественных учёных и деятелей искусства С. Л. Рубинштейна, Л. С. Выготского, К. С. Станиславского, С. М. Эйзенштейна. Идеи и опыт двух последних авторов учёный упорядочил и осветил в двух книгах-хрестоматиях (из наследия Эйзенштейна – 2002 г., Станиславского – 2009 г.; этому же посвящены три статьи в настоящей книге). Обдумыванию статей о соотношении искусства и нравственности сопутствовали подготовка и издание антологии «Этика художественного творчества: философско-эстетический аспект». В 2-х частях. М., 2006.

Не меньшую компетентность проявляет Е. Я. Басин и в сфере современной философии и науки, выявлении их «переднего края» в изучаемой проблеме, наличия различных точек зрения, существа их разногласий и т. п.

Ключевое значение для понимания развиваемой автором концепции имеют его статьи «Художественное творчество и воображение» и «Творческая фантазия (ситуация, эмпатия, воображение)». «Вниманию читателя предлагается, – пишет автор, – новая психологическая концепция фантазии» (189). И это, на наш взгляд, действительно так. Понятия «воображение» и «фантазия», играющие столь важную роль в художественно-творческом процессе, часто употребляются как синонимы. Автор предлагает их различать; однако дело не просто в выборе слова. Понятие «фантазия», считает исследователь, сужено до «воображения» искусственно. До сих пор в психологии и эстетике господствует точка зрения на воображение как свободное создание и пересоздание представлений, образов. При таком подходе возникает характерное затруднение: а может ли воображение творчески создавать и пересоздавать «непредметные» компоненты субъективной, психологической реальности – идеи, побуждения, эмоции и др.? В отличие от сторонников «представленческой теории», автор излагаемой концепции отвечает на такой вопрос утвердительно, и это имеет принципиальное значение. В горниле воображения преображается, подчёркивает он, не только объект (восприятия, памяти), т. е. представление, но и субъект. Над реальной эмпирической личностью фантазирующего надстраивается его «двойник» (фактически – подсистема первого Я) – «воображённое Я». (Этот феномен автор именует «естественным раздвоением Я»). Именно воображённое Я выступает субъектом творчества, центральным регулятором творческого процесса. Фантазия, следовательно, имеет две стороны, две составляющие – объектную и субъектную. За первой автор соглашается закрепить традиционный термин «воображение»; вторую же предлагает обозначить как «эмпатию» (своего рода вживание, вчувствование уже в видоизменённое Я).

Свою концепцию фантазии (или воображения в расширительном смысле) Е. Я. Басин в зависимости от контекста называет «ситуационной», «эмпатической» или «личностной». Такие созвучные автору теоретики, как С. Л. Рубинштейн, Ж.-П. Сартр и др., усматривали сущность, природу воображения в преобразовании наличной ситуации в новую, творчески преображённую. Причём сама воображённая ситуация мыслилась ими в единстве объектной и субъектной сторон, что особенно важно для обосновываемой теории. Отсюда эпитет «ситуационная».

Эмпатия в понимании автора представляет собой перенесение фантазирующего в ситуацию другого Я и моделирование мировосприятия, мироощущения по его образцу. Причём воображённое Я не отрывается полностью от Я реального, действуя совместно с ним по игровому принципу «как если бы», als ob, то есть субъект одновременно пребывает в двух лицах, двух ипостасях. Наглядную модель действия эмпатического воображения автор усматривает в сценическом творчестве актёра, в связи с чем обращается к наследию известных знатоков театра (К. С. Станиславского, М. А. Чехова, Б. Е. Захавы и др.). Современные трактовки эмпатии генетически связаны с классической «теорией вчувствования» рубежа XIX–XX вв. (Т. Липпс и др.), которая вызывала в науке как позитивный, так и критический резонанс. Чаще всего утверждали, что «вчувствование» (эмпатия) должно быть дополнено своей противоположностью – «дистанцированием» (В. Воррингер, Э. Баллоу и др.). В концепции Е. Я. Басина этот упрёк отведён тем, что уже первым, исходным моментом художественного творчества признано «изолирование», «отрешение» воображённого от действительности. Тем самым, пишет автор, «мы приходим к эмпатической теории творчества, которая, с нашей точки зрения, является наиболее перспективной среди психологических теорий воображения» (214).