Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием

Л. С. Выготский, М. М. Бахтин, признавая важную роль вчувствования (эмпатии) в творческом процессе, тем не менее ввиду разных причин не выявили связи её с работой воображения, не вскрыли самого психологического механизма эмпатии. Автор данной книги успешно восполнил этот пробел. В качестве когнитивных составляющих эмпатии (недооценённых теоретиками «вчувствования») он выделяет «проекцию» и «интроекцию». Начинаясь уже упомянутым «изолированием», завершается эмпатия актом «идентификации». Это и есть основные звенья механизма эмпатии в истолковании автора. Кроме того, исследователь проанализировал целый комплекс необходимых условий и факторов, от которых зависит успешность эмпатического аспекта фантазии (словесный, речевой фон; установка субъекта на эмпатию; внушение; самовнушение и др.). Чтобы эмпатическое вживание, одушевление состоялось, объект должен быть привлекательным для творца; тем самым подчёркнута мотивирующая роль эмоций. Высшим выражением эмоционального отношения автора-художника к своему герою – каким бы он ни был – является «любовь» (у М. М. Бахтина – «эстетическая любовь»). С ней тесно связан фактор «веры» в реальность воображаемого. «Художник верит потому, что любит» (205).

Эмпатическая теория воображения закономерно выводит исследователя на проблему личности художника, его творческого Я. Таким образом, все три характеристики излагаемой концепции – «ситуационная», «эмпатическая» и «личностная» – вполне оправданы.

Если в существующих психологических теориях художественного творчества воображение рассматривается, как правило, в одном ряду с другими компонентами психики творца, то в концепции Е. Я. Басина оно имеет радикально выделенный, маркированный характер. «Вся художественная психология «пропущена» через призму художественного вымысла, вся она – воображённая, вымышленная психология» (157), – заявляет учёный. – «Понимание психологии искусства может быть создано на пересечении проблемы воображения и всех других психических явлений в искусстве, не только чувства (согласно точке зрения Л. С. Выготского. – В. К.), – но и мышления, восприятия, памяти, внимания, выразительных движений и др.» (156). Другими словами, в излагаемой концепции воображение признаётся компонентом системообразующим, базовым и «тотальным», с целым рядом вытекающих из этого следствий.

Особое внимание уделено Е. Я. Басиным вопросу об эстетической спецификации психологии творческого процесса. (Как известно, классической теории вчувствования ставилась в вину именно неразграниченность общепсихологического и собственно эстетического значений данного понятия). В предлагаемой концепции вопрос этот решён самым радикальным и «надёжным» образом. Произведение искусства в своём чувственном, материально-знаковом воплощении существует объективно, оно доступно для строго научного изучения; следовательно, только опирающийся на него критерий художественности будет лишён обычной произвольности, заведомого субъективизма. Художественная психология творца формируется и развивается вместе с созданием им художественной формы произведения. Как видим, наряду с переосмысленным понятием воображения, центральную, стержневую роль в излагаемой концепции играет психология художественной формы (вернее, психология формосозидания в искусстве). Это и есть главный специфицирующий фактор всего процесса, главный критерий преобразования психологии творца из «общечеловеческой», неспецифической в специфически-художественную. Ведущую роль здесь играет эмпатия художника, его творческого Я, в созидаемую художественную форму и в используемые при этом средства. Творческое Я художника выделяет из себя целый ряд суб-Я, выполняющих регулятивную функцию по созданию тех или иных элементов и аспектов формы. «“Я” как психический регулятор деятельности фантазии представляет из себя иерархическую систему реального «Я» и множества подсистем воображённых, эмпатических “Я”» (198). За центральным Я остаётся интегрирующая функция.