Et ce sera mon paradis (СИ)

Эсмеральда не знала, зачем капитан пришёл к ней, но понимала, что это единственный шанс поговорить с ним и раз и навсегда оправдать себя. Пусть теперь он был связан узами брака с другой, она хотела снять клеймо позора со своего имени. И, может, тогда бы капитан разрешил ей быть рядом с ним.

Служанкой, любовницей, кем угодно, но только видеть де Шатопера каждый день. Как могла она его ненавидеть? Как посмела осуждать его выбор? Если он счастлив с этой знатной девушкой, значит так тому и быть, она смирится с этим и примет, как должное.

Плясунья повернулась, услышав позади шаги. Капитан молчал, и она начала разговор сама.

— Вы забыли свою Эсмеральду, ведь так? Несчастную, которую спасли той ночью, — девушка скинула платок с головы, поместив его на плечи. Самообладание давалось ей с трудом. Она убеждала себя: подобный тон необходим, нельзя же сразу броситься к де Шатоперу, совершенно забыв о том, с каким пренебрежением он говорил тогда о ней. Но как же это сложно: держать себя в руках тогда, когда на тебя смотрит тот, о ком думала слишком часто, кто, даже будучи предателем, оставался желанным и любимым. Возможно, в мыслях она по-другому представляла себе их встречу, хотела начать с обвинений, показать ему, что он достоин лишь презрения. Но в действительности получилось совершенно не так.

— Отчего же? Напротив, я не мог сомкнуть глаз с той самой ночи, когда ты не пришла в назначенное время, красавица. Я был огорчён этим отказом…

— Поэтому привели в церковь ту, которая не делает Вас счастливым?

— А ты не так проста, как кажешься, прелестное дитя. Но к чему эти разговоры, ведь теперь мы одни, и больше нет никаких препятствий, — он протянул девушке раскрытую ладонь, но та не протянула своей в ответ.

Что же это значит? Он больше не испытывает стыда перед людьми, находясь рядом с ней или же причина тому: отсутствие посторонних и само место их встречи? Цыганке хотелось верить, что Феб делал это из любви к ней, ведь это приятно: тешить себя подобными надеждами, даже будучи уверенным в обратном?

Но можно ли переступить через гордость?

— Вы любите меня? — с детской наивностью спросила она, внешне оставаясь совершенно спокойной и даже холодной, — Неужели не держите обиды на меня? Не злитесь и не пытаетесь обвинить?

«О, мой Феб, конечно, ты любишь меня, как я смею в этом сомневаться».

— Другого и быть не может. Но что же ты, прекрасное создание, ты вскружила мне голову, а потом просто исчезла. Я искал тебя, но, может, все напрасно? Твое сердце уже принадлежит кому-то, поэтому ты так холодна со мной теперь? — капитан подошел ближе и коснулся ладонью её руки.

Цыганка вспыхнула, отшатнулась от капитана, словно это раскаленные щипцы дотронулись до кожи.

— Как Вы можете так говорить, жестокий! — воскликнула она наконец, и слезы потекли по её щекам. Она смахнула их ладонью, и через мгновение обвила руками его шею, всем телом прильнув к нему. — Я люблю Вас, зачем вы мучаете меня?

— Слова, это лишь пустые слова, дитя, — он осторожно отстранил её. — Если бы ты только могла доказать свою любовь ко мне, я бы положил весь мир у твоих ног.

— Но что же Вам нужно от такой, как я? — она не сумела скрыть разочарования в голосе. Он вновь ведёт себя с ней так, словно она ничего не значит. Но ведь это неправда? Она ведь дорога ему, не так ли?

— Только одна просьба, красавица. Завтра, днём, когда выступление того шута со стульями подойдёт к концу, я буду ждать тебя у трактира. Не обмани меня на этот раз, и тогда, быть может, я поверю тебе.

— Я непременно приду, — только и успела произнести цыганка, когда что-то темное, лишь смуте напоминающее человека, оказалось позади капитана. Девушка еле удержалась, чтобы не закричать от ужаса: в этом силуэте ей почудился архидьякон.

Она накинула платок на голову и поспешила скрыться в соборе, оставив капитана. Несчастная, она снова хочет переступить через гордость и встретиться с Фебом. Но что, если он хочет посмеяться над ней? Что, если он действительно жестокий человек, ни во что не ставящий её чувства?

«Ах, какие глупости», — девушка вбежала в келью и почти упала на кушетку: сколько слов осталось не сказанными. Чувства вновь затмили разум, и она, не помня себя от горя, заплакала, сокрушаясь, что не поступила так, как велит сердце. Вместо искреннего признания Феб получил сухое приветствие, за что она и поплатилась его пренебрежением по отношению к ней.

Эсмеральда готова была довериться капитану, даже не представляя, во что это обернётся. Но хоть Феб и не желал ей зла, он не смог помешать чужой воле: что случилось, того не миновать.

========== Глава 11 ==========