Et ce sera mon paradis (СИ)

В здание Клод проникнуть не смог, остался снаружи, глядя в светящиеся окна. Ему было видно, как Эсмеральда вошла в комнату, как лицо её залилось краской. Архидьякон ждал, когда же она начнет танцевать, но цыганка села подле хозяйки и взяла её ладонь. Она долго что-то взволнованно говорила, но её постоянно перебивали. Разозленная отказом Флёр-де-Лис настояла на своей просьбе: Эсмеральда вгляделась в протянутую ладонь.

Когда-то она умела гадать: цыганки из Двора Чудес все умели этим заниматься, и научили девушку. Но гадать беременной жене своего Феба? Ах, не лучше ли отказаться?

Священник пожалел, что не смог присутствовать там — интересно, что же нагадала плясунья молодой красавице.

— Я вижу, Вы будете счастливой. У Вас будет мальчик, — произнесла, наконец, плясунья, — он не будет красив, зато будет смел и находчив. Он тоже будет счастлив.

— Как ты можешь это видеть по моей руке? Ты обманываешь меня! Но пусть так, пусть твои слова будут правдой, — Флер улыбнулась. — Но я не совсем для гадания позвала тебя сюда. И не для танцев, оставь это для уличных представлений, для толпы. Говорят, вы, цыгане, умеете варить снадобья. Я хочу, чтобы ты приготовила мне что-то, что избавит меня от головной боли, она невыносима. Может, если она исчезнет, я и стану, как ты говоришь, счастливой?

Эсмеральда опустила её руку. Холод пробежал по телу, отчего плясунья невольно поёжилась. Помогать своей сопернице? Той, у которой есть всё, что она только пожелает? Она купается в роскоши, у нее скоро будет ребёнок от того, кого она любит, у неё есть Феб, у неё есть всё.

Безумная мысль прожгла испещренную ревностью душу: убить ненавистную девушку. Но разве Эсмеральда способна на подобное?

Плясунья кивнула.

— Да, я могу сделать подобное лекарство для Вас, но, боюсь, у Вас не будет необходимых ингредиентов…

— Не беспокойся об этом, у меня достаточно средств. Бери всё, что тебе нужно, а я посмотрю, как ты будешь составлять это.

Плясунья вновь кивнула и поднялась. Они обе направились в другую комнату. Фролло ждал, предполагая, для чего же на самом деле позвал Феб цыганку. Если не для танцев, для чего же?

Время шло, плясунья смешала снадобья так, как учил её архидьякон, ничего лишнего. Она решила остаться великодушной, ведь она не хотела Фебу зла, а он бы, безусловно, горевал бы, потеряв своего ребёнка. Но у де Шатопера были свои планы на этот счет. Ни Флёр-де-Лис, ни ребёнок, ни какое-либо другое бремя не должно было оставаться на его плечах. Иногда в глупых умах зарождаются самые гнусные планы. Вот и теперь, капитан стоял рядом, когда Флёр отвернулась, чтобы присесть на стул. Он подлил в приготовленное снадобье заготовленный яд и протянул плошку жене. Эсмеральда вскрикнула и хотела было выбить из рук девушки сосуд, но де Шатопер крепко схватил её за руку, не позволяя этого сделать.

Флёр-де-Лис взглянула на мужа, затем на цыганку. В её глазах была надежда. Она доверилась плясунье, а та стала невольной свидетельницей предательства.

— Остановитесь! Подождите! — Эсмеральда вырвалась из захвата и отобрала плошку. Пальцы Феба разжались, и опустошенный пузырек упал на пол, покатившись к двери. Все молчали. Лицо Флёр изменилось: теперь на нём читался гнев.

— Она пыталась меня отравить! Цыганское отродье! Я знала, знала, что она себе на уме, эта лживая девка. Она пыталась меня отравить! Феб! — закричала девушка, вновь выхватив плошку и сжав запястье плясуньи. — Значит, решила проявить свою жалость? Так я тебе и поверила! А теперь пей, сама пей свою отраву!

Эсмеральда дернулась, но цепкие пальцы соперницы не разжимались. Феб бездействовал. Плясунья в отчаянии вывернула руку, бросившись к двери. Феб кинулся за ней. Девушка бежала, не останавливаясь, спотыкаясь о ступени и только успевая хвататься за поручни, чтобы кубарём не слететь вниз. Когда она выбежала на улицу, было уже темно. Крики разъяренной Флёр были слышны и снаружи: она приказывала Фебу поймать цыганку и привести обратно.

Плясунья споткнулась о порог, что позволило капитану вразы сократить расстояние. Де Шатопер грубо схватил плясунью за плечи, сильно сжав пальцы.

— Но это же всё ты, это ты хотел отравить её! Отпусти, мне больно! — Эсмеральда плакала, отбиваясь кулачками от де Шатопера. Она не могла принять того факта, что Феб пытался убить свою жену, не ради того, чтобы они с плясуньей были вместе, а чтобы обвинить её, Эсмеральду, в убийстве. А она ему верила, она любила его.

Но солдат был неумолим. Эта девчонка разрушила его гениальный план, и теперь он будет вынужден предать её суду, так и не добившись желаемого. Чертова девчонка.

Послышались шаги спускающейся Флёр. Феб прижал плясунью к себе, наклонившись к её шейке.

— Тише, дитя, тише, если бы ты не сделала этого, мы были бы с тобой вместе, а теперь… Теперь ты можешь оказаться моей погибелью, Смеральда, — нож блеснул в темноте. Феб вытянулся, выпустив плясунью.