Эти бурные чувства

Рома не стал сцепляться с ним в зверской драке, которыми были известны подобные места. Он легко передвигался по рингу, блокируя удары Дмитрия и точно нанося свои. Зрители неистовствовали. Рома дрался, повинуясь инстинктам. Много лет его спарринг-партнером был Венедикт, и теперь это наконец давало свои плоды. Он быстро чередовал атаки и оборону; вот его правая рука заблокировала удар, а левый кулак Рома выбросил вперед, и он с такой силой врезался в челюсть противника, что тот качнулся назад, а в глазах его вспыхнула безумная ярость.

Но это не имело значения. Рома, казалось, был неутомим. Он чувствовал в себе почти сверхъестественную силу, в его крови бурлило возбуждение, вызванное необоримым стремлением одержать победу над фаворитом отца, заставить людей вспомнить, кто настоящий Монтеков, настоящий наследник, а кто всего лишь самозванец.

Дмитрий ударил его в щеку, и он почувствовал острую боль, которой не ждал. Он сделал три шага назад, чтобы прийти в себя. Дмитрий взмахнул руками, между указательным и средним пальцами его правого кулака блеснул металл.

У него там клинок, – понял Рома и подумал: он мухлюет. Но он и раньше это знал.

– Ну что, ты сдаешься? – заорал Дмитрий и ударил себя кулаком в грудь.

Рома не мог оторвать глаз от блестящего металла в его пальцах. Он не мог прекратить бой, поскольку знал, что тогда потеряет лицо. Но, если он продолжит, Воронину достаточно будет чиркнуть кулаком по его шее – и он труп. От охватившей его паники он начал пропускать удары. Его противник ударил его ногой, и удар попал в цель. Боковым зрением он увидел приближающийся кулак и, торопясь увернуться, споткнулся. Дмитрий ударил его еще раз, и клинок полоснул его по челюсти.

Толпа бесновалась, выкрикивая насмешки. Они чувствовали, что он готов сдаться до окончания боя.

Ты Монтеков или ты трус?

Рома собрался. С какой стати он дерется так честно? Разве Белым цветам нужен такой предводитель, который руководствовался бы честью? Нет, им нужны пот и кровь и жестокость.

Он схватил Дмитрия за длинные, доходящие до плеч темные волосы. Тот не ожидал такого поворота, как не ожидал и того, что Рома ударит его коленом в нос, заломит руку назад, зажмет его шею и пнет под коленную чашечку.

Дмитрий с грохотом упал на пол. Толпа бросилась к канатам и принялась трясти ринг. Теперь Рома мог легко сломать шею противнику, мог сделать с ним все, что угодно, и позже сказать, что это вышло случайно.

– Победил Роман Монтеков! – объявила женщина, пишущая счет.

Рома наклонился достаточно низко к Воронину, чтобы тот точно расслышал его, несмотря крики толпы.

– Не забывай, кто я.

Он вытер окровавленные губы и, поднырнув под канаты, спрыгнул вниз, в толпу. Надо поскорее убраться отсюда.

– Эй ты, – рявкнул он, обращаясь к какому-то малому с белым платком в кармане пиджака. – Скажи, чтобы отсюда вынесли труп этого американца.

Мужчина тут же побежал исполнять поручение, а Рома вернулся к своим друзьям и опять плюхнулся на стул.

– Да ты у нас герой, – пропел Маршал.

– Заткнись. – Рома сделал глубокий вдох. Затем еще. И еще. Мысленным взором он видел, как валится на пол американец. Видел неподвижное тело Алисы. И полное отсутствие каких бы то ни было чувств на лице своего отца.

– С тобой все в порядке? – участливо спросил Венедикт.

– Да. – Он сердито посмотрел на своего кузена. – Мы можем вернуться к теме нашего разговора? Поскольку Алиса теперь в таком состоянии, – он представил себе бледное лицо сестры, – мне нужны ответы. Если за этим помешательством кто-то стоит, я должен найти этого человека.

– Разве твой отец не велел тебе выяснить, не замешаны ли тут коммунисты?

Рома кивнул.

– Да, но это тупик. С этой версией мы везде упирались в тупик.

– Мы могли бы обратиться за сведениями к Алым, – предложил Маршал. – На сей раз…

Венедикт прижал ладонь к губам Маршала, заткнув его.

– Рома, я ума не приложу, что еще мы можем сделать. После этой встречи стало ясно, что Белые цветы не знают ничего. Остается только одно – размазать наши ресурсы тонким слоем и прислушиваться на всех углах.

– Сколько шпионов у нас еще осталось среди Алых? – спросил Рома. – Возможно, они смогут нам помочь. Алая банда практически признала, что у них что-то есть, но они не желают говорить нам.

– Вряд ли от опроса наших шпионов будет какой-то толк, – перебил его Венедикт, по-прежнему зажимая рот Маршалу. – Если Алой банде и впрямь что-то известно, они обсуждают это только в ближнем кругу. Позволив слухам проникнуть в среду рядовых членов банды, они бы только усилили панику.

Маршал наконец сумел освободиться.

– Вы оба тупицы, – сказал он. – Кто из Алой банды появляется везде, куда приходите вы? Кто всеми силами старается найти ответы? – Он посмотрел в глаза Роме. – Тебе надо попросить помощи у Джульетты.

Рома вдруг поднял палец, делая знак Венедикту и Маршалу помолчать, пока он будет думать.

Поразмышляв, он приказал:

– Дайте мне то ведро.

Венедикт моргнул.

– Что?

– Ведро.