Эти бурные чувства

Когда-то Рома и Джульетта придумали свод правил, которые, если им следовать, сделают жизнь в городе лучше. Нет, Шанхай не станет добрым и чинным, но будет менее опасным – это тот максимум, который казался достижимым. Бандиты должны убивать только бандитов. Жертвами могут быть только те, кто сам выбрал жизнь вне закона; к сожалению, позднее Джульетта выяснила, что для Ромы этот список включал простых людей – рабочих, служанок, шоферов. Ее няню.

Дерись не по правилам, но дерись храбро. И не нападай на тех, кто не понимает, что значит драться.

Няня понимала, какие последствия у работы на Алую банду. Нападавший достал пистолет, увидев слабый блеск на полу и полагая, что нашел золотой самородок, но вместо этого разворошил осиное гнездо. Они оставят его здесь, в луже его собственной крови, и скоро кто-нибудь найдет его тело. Это будет какой-нибудь простой работяга, который вызовет полицию, офицеры приедут и устало вздохнут, посмотрев на убитого без особых эмоций, как иные оглядывают пожухлое пшеничное поле, испытывая смутное недовольство из-за того, что мир понес потерю, но не питая по этому поводу личных чувств.

По их прежним правилам тех, кто преследовал их сейчас, следовало пощадить. Но Джульетта потеряла веру в правила, когда утратила прежнего Рому. Когда разразился этот конфликт, она думала о себе, о своей собственной безопасности, а не о безопасности того, кто нацелил на нее пистолет.

Но уговор есть уговор.

– Хорошо, – коротко сказала Джульетта.

– Хорошо? – переспросил Рома.

Не глядя на него, Джульетта достала из кармана пальто шелковый носовой платок и протянула его Роме.

– Хорошо, – повторила она, как будто в первый раз он ее не услышал. – Ты сказал, что надо пощадить их, и, хотя я согласилась, все же убила их. Я была не права. Пока мы работаем вместе, мы должны слушать друг друга.

Рома медленно поднес платок к лицу, но приложил его в двух сантиметрах от того места, куда брызнула кровь. Джульетта подумала, что он удовлетворится ее жалкой попыткой извиниться и хотя бы кивнет. Но вместо этого у него сделался еще более отрешенный вид.

– Когда-то у нас это хорошо получалось.

В животе Джульетты разверзлась пустота.

– Что получалось?

– Работать вместе. Слушать друг друга. – Он перестал тереть свое лицо, и его рука просто застыла в воздухе. – Когда-то мы были командой, Джульетта.

Джульетта быстро подошла, выдернула платок из его руки. Она была почти оскорблена его неспособностью вытереть брызги крови; яростно потерев платком по пятну, она испачкала белый шелк темно-красным, и лицо Ромы опять стало прекрасным.

– Все это было ненастоящим, – прошипела она.

Было что-то ужасное в сокращении расстояния между ними – это было подобно сжатию пружины; любые их внезапные движения могли закончиться катастрофой.

– Разумеется, – сказал Рома. Голос его звучал глухо, взгляд казался напряженным, как будто он только сейчас вспоминал, что это было ненастоящим. – Прошу прощения за мой промах.

Они стояли молча, и пружина медленно разжалась. Джульетта первой отвела взгляд и отодвинула ногу, чтобы не коснуться лужи крови, расползающейся по деревянном полу. Это был кровавый город, и было глупо пытаться изменить его.

– Похоже, пока мы ищем Ларкспура, Ларкспур подобрался к нам совсем близко, – заметила она, показав на труп.

– Значит, мы на верном пути, – уверенно ответил Рома. – Теперь мы ближе к тому, чтобы спасти Алису.

Джульетта кивнула. Похоже, Ларкспур знал, что они идут к нему. Но если он думал, что какие-то там торговцы смогут их отпугнуть, то он будет жестоко разочарован.

– Мы должны добраться до него до того, как наступит ночь.

Она достала листовку с призывом к вакцинации, сложив ее так, чтобы стал виден адрес, напечатанный внизу, и рассеянно вытерла влагу на своей шее, гадая, не брызнула ли кровь и на нее.

Рома кивнул.

– Да. Пойдем.

Глава двадцать три

Когда-то здесь, должно быть, царила тишина. Возможно, когда-то по пастбищам здесь носились лошади, оставляя следы на траве. Но за несколько коротких лет эти пастбища замостили. Деревья, более древние, чем иные страны, были вырублены.

И на их место пришла алчность. Там, где стояли деревни, возникли железнодорожные пути, провода, трубы и доходные дома. Так возник Международный квартал. Захватчики не могли стереть уже живущих в округе людей, и они решили стереть все остальное.

Куда подевались китайские фонарики, – подумала Джульетта, остановившись на тротуаре и задрав голову. – Как Шанхай может оставаться Шанхаем без своих фонариков?

– Мы уже пришли, – сказал Рома, прервав ее раздумья. – Тот адрес на листовках – это здесь.

Он показал на здание, стоящее за тем, на которое смотрела Джульетта. Джульетта взглянула на него и не поверила своим глазам. Ночь сегодня выдалась темной, но льющегося из окон света масляных ламп было достаточно, чтобы осветить очередь, опоясывающую дом три раза.

Она бросилась вперед.

– Джульетта, – зашипел Рома. – Джульетта, подожди…