Эти бурные чувства

Венедикт закрыл ему рот рукой, как делал нередко. Маршал терпел это ровно три секунды, затем со смехом ткнул друга локтем в бок и, хотя Венедикт крикнул, чтобы он замолчал, произнес что-то нечленораздельное сквозь хохот. Ему хотелось смеяться, хотелось наполнить вечернюю темноту весельем, даже если она ничего не даст им взамен.

Но тут послышался странный звук.

– Марш, – выдохнул Венедикт. – Подожди, я серьезно.

– Ага, как же…

– Я серьезно. Послушай!

Маршал оборвал свой смех, поняв, что Венедикт не шутит, и прислушался.

Это были звуки удушья.

– Отлично. – Маршал принялся закатывать рукава. – Наконец-то. – Он бросился вперед, будто ринувшись в бой со щитом в одной руке и копьем в другой.

Венедикт кинулся следом, стараясь разглядеть в темноте очередную жертву заразы. Это был неясный силуэт – кто-то согнулся в три погибели, больше походя на животное, чем на человека.

Они находились в самом сердце территории Белых цветов, на восточном краю восточной половины города. Венедикт ожидал, что жертвой окажется кто-то из своих, но перед ними был не Белый цветок. В лунном свете они увидели длинную черную косу с поблескивающей в лунном свете проседью. И форму армии Гоминьдана.

– Держи ее, – скомандовал Венедикт.

Женщина сделала шаг назад, то ли поняв русский Венедикта, то ли уловив его не терпящий возражений тон. Но ушла она недалеко, поскольку за спиной у нее была кирпичная стена. Если бы она контролировала себя, то могла бы повернуться и кинуться в другой конец переулка, но она была не в себе – на нее действовали насекомые, она раздирала собственное горло.

– Ты шутишь? – прошипел Маршал. – Она же из Гоминьдана. Они этого так не оставят…

Но Венедикт уже доставал револьвер.

– Они ничего не узнают.

Обычно безрассудные решения принимал Маршал, который проявлял здравый смысл, только когда пытался спасти Венедикта от неприятностей.

– Веня!

Но было уже поздно. Венедикт впечатал рукоятку своего револьвера в висок женщины из Гоминьдана. Когда она рухнула на бетон, раскинув руки с окровавленными кончиками пальцев, Венедикт, крякнув, схватил ее за талию и потащил, словно тряпичную куклу.

С ее лба текла кровь, на горле виднелись раны, но яремная вена была цела. Она будет еще жива, когда они доставят ее в лабораторию.

Это же человек, шепнул Венедикту внутренний голос. – Нельзя похищать человека с улицы ради экспериментов.

Но ведь она и так умрет.

Разве тебе решать, когда?

Иначе погибнет еще больше людей.

Ты убил слишком многих, чтобы делать вид, будто тебя заботит одна человеческая жизнь.

– Помоги мне, – сказал он Маршалу, таща женщину прочь.

Маршал скорчил гримасу.

– Хорошо, хорошо, – пробормотал он, нагнувшись. В его руке блеснул нож, и отсеченная коса женщины упала на бетон.

– Так меньше шансов заразиться, – объяснил он и схватил женщину за ноги. – Пошли. Лауренс, наверное, уже закрывает лавочку.

Глава двадцать четыре

Джульетта сжимала и разжимала кулаки. У нее руки чесались что-нибудь сделать.

Больше всего ей хотелось, чтобы в них оказался флакон, который Рома спрятал в рукав. Нет, она не стала просить его отдать ей флакон – она не выйдет так далеко за рамки и не даст ему повод считать, что она настолько не доверяет ему. Но ее так и подмывало попытаться выхватить у него флакон.

– Это рядом, за углом, – заверил ее Рома, либо не замечая ее смятения, либо неправильно истолковав его. – Мы почти пришли.

Он говорил с ней так, словно она была испуганным кроликом, готовым броситься наутек. Джульетта была как на иголках, но то, что сейчас она находилась на территории Белых цветов, вовсе не значило, что она даст им напасть на себя, и, чем больше Рома старался быть любезным с ней, тем сильнее она морщила нос.

– Ты сейчас нервничаешь больше, чем я, – заметила Джульетта.

– Вовсе нет, – возразил Рома. – Просто я осторожный человек.

– Что-то я не припомню, чтобы ты каждую секунду оглядывался через плечо, находясь в кабаре Алых.

Вообще-то, насколько она помнила, он тогда выглядел довольно уверенным в себе, что в тот момент немало ее раздражало.

Рома искоса посмотрел на нее, сощурив усталые глаза. Ему нужно было несколько секунд, чтобы сформулировать ответ, и, подыскав слова, он просто пробормотал:

– Времена изменились.

Так оно и было. Взять хотя бы тот факт, что Рома и Джульетта шли бок о бок, однако она размахивала руками, а не держала их так, чтобы мгновенно выхватить оружие.

Когда они завернули за угол, Джульетта сразу же увидела здание лаборатории, о которой говорил Рома. Оно отличалось от тех, что стояли рядом – металлические декоративные решетки блестели в свете луны, а стены его соседей, оштукатуренные или деревянные, не отражали свет. Джульетта смотрела на него, любуясь, а Рома просто быстро побежал к двери, поскольку давно привык к его виду.

– Это вы профинансировали создание этой лаборатории? – спросила Джульетта.