Этикет темной комнаты

Меня назовут в конце. Если только учительница не выкликнет Дэниэла Емори. Но фамилии на е благополучно заканчиваются, равно как и фамилии на у, и я паникую, потому что в списке нет Сайерса Уэйта.

– Эван Замара?

Я хорошо помню его лицо – карие глаза, пухлые щеки, тугие завитки волос. Мальчик на сцене, за спиной которого экран с падающими метеоритами.

На другом конце класса поднимает руку высокий, стройный мальчик с широкими плечами и коротко остриженными волосами.

Он не может быть тем самым Эваном Замарой.

– Уберите со столов учебники, – говорит учительница. Мне нечего убирать, и я сижу тихо, пока она раздает толстые вопросники и зеленые листы для ответов. – У вас пятьдесят минут.

Раздается шорох страниц, но я застреваю в самом начале листа, на котором требуется написать ответы.

Имя:

Имя:

Имя:

Дэниэл – вот что хочет написать моя рука.

Имя:

Имя:

Имя:

Я знаю свое настоящее имя, но я так давно не писал его.

Заставляю руку вывести одну за другой буквы: С-А-Й-Е-Р-С.

И тут я немного расслабляюсь. Все это не так уж и трудно. Беру вопросник и читаю первый вопрос.

Беовульф верит, что результаты его усилий будут определены:

(а) Силой его тела

(б) Силой его ума

(в) Верой его людей

(г) Богом и Роком

Еще один приступ паники – я не читал эту книгу. По крайней мере, я так считаю.

Успокойся. Ничего страшного не случится, если ты не дашь ответа на этот вопрос. В памяти всплывает некогда слышанное: «Если сомневаешься, выбирай В».

Я чуть было не обвожу эту букву прямо в вопроснике, но вовремя вспоминаю, что делать этого не следует.

Нахожу единицу на… как это называется? Лист с вариантами ответа?

Шуршат страницы. Почти все перешли к следующей, а я так и не продвинулся дальше первого вопроса. Опять начинаю нервничать, но напоминаю себе, что нужно просто обвести В, и перехожу к следующему вопросу.

– Что ты делаешь?

Я не сразу понимаю, что учительница обращается ко мне.

Она шагает по проходу, ее яркие рыжие брови стоят домиком над прищуренными глазами.

– Ты думаешь, это смешно?

Я ничего не понимаю.

Несколько любопытных ребят поворачивают к нам головы.

Мне десять.

Нет, мне сто.

Времени нет, возраста нет.

– Это английский за одиннадцатый класс, и я не сомневаюсь, ты знаешь, что сканер считывает только ответы, написанные простыми карандашами.

Медленно перевожу взгляд на свою руку. В ней зеленой мелок. Я даже не подумал об этом, когда доставал его из кармана. Учительница вздыхает и берет со своего стола чистый лист с вариантами ответов и карандаш. И кладет мне на парту.

– Перепиши.

Карандаш катится ко мне, острый, как оружие. Я не могу прикоснуться к нему, это запрещено. Глупость какая-то – конечно же, я могу его взять. Более того, я должен это сделать.

Кто-то с кем-то шепчется. Две девушки в соседнем ряду наблюдают за мной. Справа от меня раздается тихий щелчок. Мальчик, чье место я занял, подносит к моему лицу телефон. Опять какое-то бормотание, и теперь на меня смотрят абсолютно все, и среди прочих взглядов я различаю взгляд Другого Эвана Замары.

– Тихо, – приказывает учительница, но шепот лишь усиливается.

Мои пальцы впиваются в бедра.

Мне хочется надеть на голову шлем.

Не могу убежать, не могу драться, не могу убежать, не могу драться.

Мне нужна Пенни. Я бы со всем справился, будь она рядом.

Часы на стене тикают, и тикают, и тикают.

Громкий звонок – папа дома.

«Нет, перестань думать об этом». Просто пришло время следующего урока. Вскочив с места, устремляюсь в шумный коридор. Мимо проносятся школьники, кто-то разговаривает с друзьями, кто-то открывает и закрывает шкафчик.

Но один за другим, почти одновременно, голоса стихают, и взгляды присутствующих обращаются к телефонам.

Я испуган и ничего не понимаю, но пытаюсь прогнать эти чувства, быстро заходя за угол коридора, где у шкафчиков толпится еще больше народа. Девушка с длинными русыми волосами смотрит на экран мобильника. Она поднимает глаза и таращится на меня, как на призрака. Именно им я себя и ощущаю.

Она направляется ко мне, но резко останавливается, ее глаза оглядывают меня от волос до ботинок. Ее лицо выражает смятение, словно она решила было, что узнала меня, но теперь не уверена в этом.

– Сайе? – Голос у нее дрожит. – Ты… ты выглядишь…

Звенит звонок, и озадаченные учителя высовывают головы из классных комнат. Кто-то кричит, что приехали журналисты, и некоторые дети бросаются к окнам.

– Хочешь поговорить с ними? – Девушка вытирает глаза мизинцами. – Я буду с тобой все это время.

Не успеваю я ответить, как двое мужчин в черных галстуках разгоняют собравшуюся толпу. Один из них просит пройти с ним, и меня ведут по коридору, а девушка – Бриа – остается позади.

Шестьдесят восемь