Этикет темной комнаты

– Это возмутительно. – Мама разгневана, но держит себя в руках. Мы сидим с ней на диване напротив стола директора школы. – Вы клялись мне, что возвращение моего сына в школу пройдет незаметно.

Директор выглядит смущенным.

– Заверяю вас, я переговорил о возвращении Сайе всего с несколькими учителями.

– Значит, кто-то из них проболтался.

Его лицо морщится.

– Прошу прощения, мэм. В настоящее время полиция выдворяет отсюда этих репортеров.

– Но этого недостаточно.

– Он не виноват, – говорю я, и они замирают от удивления. – Меня сфотографировал мальчик из моего класса. Наверное, он выложил фотографию в интернет.

– Этого не должно было произойти, – быстро произносит учитель. – Я объявлю, что всякий, кто сделает это, будет наказан. – Он поворачивается к маме. – Мы хотим уладить это недоразумение не меньше, чем вы. Оно будет иметь негативные последствия для всех…

– Все меня не интересуют.

– Мэм, если…

– Я должна быть уверена, что мой сын в безопасности! – кричит мама, повергая меня в шок. Она, насколько я помню, никогда не кричит.

Лицо директора темнеет. Он раздражен? Зол?

Он встает на ноги, и внутри у меня все сжимается, я внимательно наблюдаю за ним, пытаясь прочесть его мысли. Сильно подаюсь назад – но он всего лишь идет к кулеру в углу кабинета. Наливает воды в бумажный стакан и протягивает моей матери.

Она берет его, руки у нее дрожат.

– Миссис Уэйт… – Теперь он говорит не официальным тоном, а успокаивающе. – Может, это и незаметно, но нас тоже волнует безопасность Сайе. Он через многое прошел, и наша задача сделать его возвращение в школу настолько безопасным и безболезненным, насколько это возможно. – Он украдкой смотрит на меня, и выражение его лица… Не уверен, что понял все правильно, но на его лице читается жалость.

Теперь, когда с моей анонимностью покончено, меня не покидает чувство, будто я выставлен на всеобщее обозрение, и, кроме того, я постоянно вижу полузнакомые лица. Они открыто пялятся на меня. Мне кажется, я помню, как люди делали это – с интересом, симпатией, жалостью, – но теперь в их глазах я вижу шок, ужас и, опять-таки, жалость.

Под такие вот взгляды я вхожу в классную комнату, где будет проходить следующий урок.

– Сайе? – обращается ко мне учительница с черными волосами и бледной кожей.

– Мисс Белл?

– Мисс Уэллс, – мягко поправляет она.

Но она похожа на Белоснежку:

– Я… Я помню вас.

Подбородок у нее дрожит.

– Давай усадим тебя.

Она подводит меня к свободной парте в первом ряду, а затем начинает урок.

Я стараюсь внимательно слушать ее, но взгляды всех в классе впиваются мне в кожу, как острые ногти. Оглядываюсь и вижу, что за мной наблюдает мальчик с огненными волосами – и в лице его столько ненависти, что я вздрагиваю.

Как только звенит звонок, возвещающий об окончании последнего урока, я быстро выхожу из школы и вдыхаю глоток чистого, не спертого воздуха. Мой взгляд прикован к небу, и я верчусь вокруг своей оси, чтобы обозреть его целиком.

Сегодня мне пришлось куда труднее, чем я ожидал. Мне хочется забраться в постель и просто поспать.

– Сайе! – Та девушка, Бриа, свешивается с заднего сиденья чьей-то машины. И я слышу: «Давай сюда!», «Мы едем пить кофе!», «Запрыгивай!» – произносимое на разные, одновременно звучащие голоса.

В этот самый момент оживает телефон у меня в кармане – пришло сообщение от мамы: «Жду тебя у ворот».

Мне хочется домой, но голоса в машине снова окликают меня, и я пишу маме: «Бриа зовет меня выпить кофе».

И мама тут же отвечает:

«О, хорошо! Поезжай! Развейся!!!»

Cажусь в битком набитую машину, Бриа кладет мою руку себе на колени. Кожу ладони покалывает. Пальцы пытаются вспомнить ее пальцы.

Такое впечатление, что она тоже старается вспомнить. Она скользит пальцами по моей ладони, останавливаясь на новых отметинах и на костяшках. Бриа по-прежнему держит мою руку, когда мы входим в яркую оранжевую кафешку под названием «Джава шайн». Я никогда здесь не был, по крайней мере, мне так кажется. Мы с Пенни не заходили сюда в своих фантазиях, в этом я совершенно уверен.

Все начинают делать сложные заказы, а когда наступает моя очередь, я теряюсь.

– Я… я не знаю… Э… – В горле сухо, я облизываю губы. – Э… яблочный сок – нет, кофе.

Официантка берет кофейник, наливает кофе в чашку и протягивает мне. Кажется, я справился со своей задачей. Делаю глоток. Мне не нравится. А может, я просто забыл вкус кофе.

Добавляю в него сливки и сахар. Снова пробую. По-прежнему горько, и я добавляю ванильный порошок, еще молока, еще сахара и присоединяюсь к ребятам, сидящим за тремя яркого серебристого цвета столиками.

Они все старше меня.

Нет, не старше.

Но выглядят старше. Словно один год прибавил им лет двадцать, мальчики стали крупнее, их челюсти очерчены четче, девушки смотрятся женщинами.

– Здесь мило, правда? – сияет Бриа. – Нас достал «Старбакс» – там все какое-то искусственное.

Кивнув, пододвигаю к столу тяжелый металлический стул. Звенят колокольчики на двери – я вздрагиваю, – оборачиваюсь, и меня охватывает чувство, которое можно назвать счастьем.