Это я тебя убила

На моей тарелке растет количество еды: ее подкладывают и Эвер, и Ардон. Жареные овощи, кусочки запеченной рыбы, кабанины и зайчатины, креветки, клубника, голубой сыр. Из-за плеча Ардона на меня смотрит Клио – в глазах столько беспокойства, что я думаю ободрить ее: «Ну же, видишь? Я цела!» Но внезапный голод оказывается сильнее, и я набрасываюсь на еду, правда, пока лишь самую легкую. До танцев недолго. Я вообще объявила бы их сейчас, чтобы закончить церемониал и провести остаток вечера, ни на кого не оглядываясь. Но регламент четкий: какое-то время нужно ждать, не подействует ли на меня яд.

Не надейтесь. Похоже, единственное его свойство – пробуждать аппетит.

Я аккуратно цепляю на вилку рыбу и овощи, не притрагиваясь к кабанятине, хотя очень ее люблю – одно из немногих вкусовых предпочтений, роднящих меня с мамой. Прекрасно… подумала об этом и перестала расстраиваться, что это мясо слишком тяжелое, чтобы после него выплясывать, и потому пока его лучше откладывать на край тарелки. Остынет… ну ничего. Кабанятина хороша в любом виде.

Скорфус, слопав миску моллюсков, поднявшись и выставив хвост трубой, отправился погулять по столу – явно подразнить гостей, а может, и нарваться на пару поглаживаний и почесываний. Мористеос и Хиршус обсуждают с Эвером какие-то коронационные дела, и он старательно им улыбается, уверяя, что за всем – за мной? – присмотрит. Клио и Рикус завели разговор со своей делегацией, которая, кстати, – до сегодняшнего утра я этого не замечала и, может, к лучшему – смешанная. На две страны сразу. Игаптяне не прислали никого из высших нобилей, только несколько мелких дипломатов прибились к физальцам. Конечно, я почувствовала легкое унижение, но не разрешила себе злиться. И красный апельсин во время недавнего «обхода» честно вручила одному из этих смуглых темноглазых юношей, так мало похожих на Ардона. Они хотя бы улыбались мне и не шарахались, уже неплохо. И по приезде подарили жутковатую, убийственно дорогую статую крокодила из зеленого золота. Но если так подумать…

– Что? – Плавая в невеселых мыслях, я не сразу перехватила пристальный взгляд Ардона. Теперь беспокоюсь: может, он понял, что меня расстраивает? Все-таки это его соотечественники, а я, наверное, таращусь на них так, будто подумываю сожрать.

– А ты довольно удивительная, – говорит он с мягкой улыбкой.

Я в неожиданном смущении теряюсь среди татуировок, покрывающих его лицо. Например, только сейчас замечаю тонкие черные лианы от висков к линии челюсти, они уходят в щетину, и это сбивает с толку. Но в голове пульсирует: это еще что? Пусть только попробует… не знаю… заставить ревновать Клио? Она же не будет. Точно не будет. Он что, не понимает?

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю немного опасливо.

И кошусь на Эвера: чтобы ревновал он, мне точно не нужно. Кажется, когда мы только знакомились с ребятами, его беспокоило мое дружелюбие. Не хочу, чтобы это возвращалось, а Ардон сегодня ну просто невероятно предупредителен: и кувшин приготовил, и перед самым ритуалом прочел мне целую дополнительную лекцию об ожогах.

– Ты так тепло держалась, ты вполне могла бы быть хозяйкой. – Он кивает на свою метку.

Немного расслабляюсь. Да что я… если у него и есть мотивы любезничать со мной Клио назло, то они имеют куда меньший вес, чем инстинкты… замашки?.. хозяина. То самое «позаботиться об этой ненормальной, даже если я не обязан». Но почему я…

– Но я волшебница, – говорю очевидное, не зная, что еще ответить. – Боюсь, это подходит мне больше, а все остальное стоит мне больших усилий.

– И все же ты расстраиваешься, когда твоей добротой пренебрегают, а это наша черта. – Он качает головой. – Быть заботливым ведь непросто. Нормально, что хочется отдачи.

Он цепляет на вилку кабанятину, отправляет в рот. Я завистливо вздыхаю и немного любуюсь тем, как изящно он ест. Наверное, когда ты растешь с настоящей принцессой, это получается естественно. Тебе даже не хочется схватить что-то рукой, по крайней мере, на официальных мероприятиях. Не то что я, всегда готовая, урча и ерзая, поглощать еду как придется.

– С чего ты решил, что я… – Но он кидает взгляд на своих соотечественников, и остается только щелкнуть зубами, удерживая окончание фразы. – А. Нет, не принимай на свой счет, и я вовсе не обижена, просто похоже, моих дипломатических усилий…

– Эфенди, – весело обрывает он и наклоняется чуть ближе. Зубы блестят в ободряющей улыбке. – Поверь, это не так, Игапта вполне благосклонна к тебе и многого ждет от тебя. Тебя почтила присутствием целая игаптская принцесса, пусть живущая в соседнем государстве, и…

Тут прикусывает язык он сам. Улыбка пригасает, он выпрямляется, берет кубок и отпивает вина. Сегодня мы сделали исключение: вино есть. Было бы странно пренебречь им, а еще страннее – запретить его остальным, объясняя это какими-то загадочными предосторожностями. В замке полно целеров, согнаны все до единого, включая резервы. Они не пьют и пристально следят за порядком, равно готовые и защищать, и нападать. Ничего не случится, а вот лишнюю панику сеять точно не надо.

– И ты?