Это я тебя убила

Я иду – не могу даже выпустить ее запястье; боги знают где мы и насколько просто отсюда выбраться. Я ненавидел эти ее внезапные «открытия» еще в детстве; тесные пространства, стены, способные проглотить и не выпустить, не будоражили, а пугали меня.

– Если разозлю тебя, бросишь меня тут? – спрашиваю в спину полушутливо, в следующий же миг врезаюсь в нее. Почти губами в губы: Орфо опять развернулась, опять притянула меня к себе, но поцелуй слишком короткий. И слишком обещающий.

– В темноте можно сделать намного больше интересных вещей, Эвер. В следующий раз могу показать.

И снова я слышу ее шаги, снова мы идем – начался подъем. Крутой и долгий, пару раз я спотыкаюсь, она тоже путается в ногах – и даже сквозь жаркий туман я не могу совсем не думать о том, что будет, если оба мы где-то поскользнемся, сломаем не ноги, а шеи и останемся лежать тут до скончания времен. Нас никто не услышит, даже вонь нашего разложения могут не почувствовать. Орфо будто слышит мои мысли: сжимает руку крепче, тянет увереннее, и еще через несколько шагов подъем кончается. Воздух становится чуть теплее и суше, из какой-то щели падает узкая-узкая полоска факельного света. Но мы все еще почти полностью в темноте.

– Пришли, – шепчет Орфо и снова поворачивается ко мне. Во мраке я различаю блеск ее глаз. – Хотя ты подсказываешь слишком хорошие идеи. – Пальцы пробегаются по моему воротнику и расстегивают пару пуговиц. – Может, все-таки хочешь задержаться?

– Я… – Но прежде чем я бы ответил, она подступает вплотную.

Сжимает уже обе мои ладони, всматриваясь в лицо.

– В темноте ты точно не увидишь ничего дурного, – шепчет она так, что я чувствую дыхание на губах. – Порой мне кажется… темнота спасительна.

Глупо, но на миг я опять думаю об этом: она правда может бросить меня здесь. Она еще не знает, как это опрометчиво, не знает, что сказал мне Скорфус, но я не могу судить ее, ведь она… она, возможно, чувствует что-то кроме пьяного желания бесконечно целоваться.

За столом я видел, как она обеспокоена, как сожалеет о моей дурноте и одновременно как терпеливо и покорно ждет от меня… чего-то, за что ей придется оправдываться. Она всячески это скрывала, скрывала до самого конца, ловя меня в толпе взглядом, полным надежды и благодарности, а не настороженности и мольбы: «Не выкини ничего лишнего». Но думаю, сейчас ей намного легче. Легче от самого факта, что мы наедине и я больше не представляю опасности.

Для ее образа будущей королевы. Для гостей, не подозревающих о моих припадках. Для столов, блюд и кувшинов. Но не для нее.

– Нет?.. – шепчет она, проводя по моим волосам совсем легко. Во взгляде снова надежда. И слова, которые кажутся мне опрометчивыми: «Тогда и я останусь тут с тобой».

Я смотрю в ее глаза и все еще слышу… тишину. Голоса не возвращаются, боятся ли они вина, темноты, ее или того, что я чувствую даже от переплетения наших дыханий, но так или иначе…

– Не знаю, – едва удается вытолкать ответ из горла. Я не хочу говорить об этом, не хочу думать, но ведь это было неизбежно. Шагнув чуть назад, прислоняюсь к стене, и с губ все-таки срывается: – Но ты уверена, что ко мне безопасно приближаться? Особенно там, где… …где тебя, если что, никто не найдет.

Темнота смеется – Орфо уже опять подошла. Чувствую мягкое движение – в кладку по обе стороны от меня упираются руки, это напоминает что-то давнее и кажущееся таким смешным. Губы совсем мимолетно касаются моих губ, щеки, линии челюсти. По ключицам проводят ногти, и еще пара пуговиц оказывается расстегнута.

– Я волшебница, Эвер, – шепчет она, снова запуская пальцы мне в волосы. – Как-нибудь справлюсь, если ты надумаешь броситься, но…

Перехватывает дыхание: она прижимается вплотную, делает такой смешной и невинный жест – легонько трется о другую мою щеку своей щекой, будто кошка. А потом снова внимательно, уже совсем иначе смотрит в глаза. Рыжая полоса блестит на наших лицах.

– Но я не думаю, что мне нужно тебя бояться. Мне нужно тебе помочь. И кажется, обо всем этом мы уже говорили. Поэтому перестань.

Я не успеваю коснуться ее лица в ответ, не успеваю ее отстранить и хотя бы попытаться объяснить, что это бессмысленно и невозможно, – она отступает сама. Берет мои пальцы уже мягко, тянет, другой рукой снова что-то со скрипом поворачивает в стене – и мы буквально вываливаемся из ниши в неизвестность.

Ноги предают нас, мы падаем и какое-то время лежим друг против друга – на смутно знакомом ковре из звериных шкур. Вокруг синеватый полумрак, свет – рассеянный, звездно-лунный – льется лишь из узкого окна, выходящего на море. Лицо Орфо кажется бледным. Но там ни тени колебания.

– Мы убедились, что все это не заразно, – выдыхает она под скрежет отъезжающей на место стены. Я начинаю подниматься, помогаю ей встать. – И ты никому не сделал зла, кроме цветка.

– Что, если это пока? – предательски срывается с губ, но я заставляю себя продолжить: – Если дальше мне померещится на твоем месте гарпия или химера, если…