Это мучительное пламя

Это оказался снимок. Бесцветный, почти черно-белый, на нем был изображен мальчик лет пятнадцати, он держал за руку девочку намного младше. Они стояли спиной к фотографу и смотрели на плавающих в озере уток. Внизу была подпись: «Я шел плечом к плечу со Счастьем; Июль, 1995».

Дарен присмотрелся к изображению. В нем было что-то знакомое. Что-то… близкое сердцу. Он чувствовал свою связь с этим снимком, но не мог объяснить, почему.

– Узнаешь? – Голос Кейдена выдернул его из размышлений.

Он мотнул головой.

– Впервые вижу.

– Мои ребята нашли его, прибитым дротиком к стене, – пояснил мужчина, а затем немного помолчал. – Есть что-то, что я должен знать?

Дарен понял смысл вопроса сразу же.

– Ничего такого.

Кейден кивнул.

– Мне нужны имена всех людей, которым ты дал хоть какой-то предлог ненавидеть тебя: загубленная карьера, причиненная обида, невыполненное обещание… малейший повод. Нам пора составить список и начать прогонять его по базе.

– Ты даже не представляешь, насколько велик будет этот список, – он усмехнулся, а затем сделал несколько быстрых и последовательных глотков, позволяя янтарной жидкости безжалостно обжечь горло. Наверное, именно после таких паршивых ситуаций люди и меняют своё отношение к алкоголю.

– Мы найдем его, – словно прочитав его мысли, заверил Кейден.

Дарен снова кивнул. На этот раз увереннее.

Сейчас, как никогда ранее, он желал найти этого ублюдка, припереть его к стенке, а затем придушить голыми руками. Не потому что этот негодяй хотел причинить боль ему, а потому что он угрожал его семье; людям, которых Дарен любил. Это был стандартный и понятный ход – если хочешь увидеть, как страдает твой враг, заставь его смотреть на мучения дорогих ему людей; заставь его бояться навсегда их потерять.

– Я поговорил с Итаном Фолком – хирургом, – сказал Дарен, заказывая ещё одну порцию виски, – он обещал молчать, а так же уничтожить все записи об операции и фрагменты осколков пули.

– Считаешь, что Палач может сфальсифицировать улики?

– Не знаю, – честно ответил он, – но рисковать не стану.

Они проговорили ещё около получаса. Кейден разъяснил дальнейшие действия его ребят, которые должны были заниматься не только охраной, но и поиском зацепок; всерьез повторил свою мысль насчет составления списка, который был крайне необходим; а так же напомнил, что его другу следует разобраться со значением фотографии. И это было самое трудное. Дарен, в самом деле, не понимал, что Палач пытался сказать ему своим чертовым посланием, но больше, чем это, он не понимал, какого дьявола ему было нужно. Чего он хотел?

Взгляд снова прошелся по снимку. Почти полностью выцветший; ничем не примечательный. Обыкновенная фотография, которая абсолютно ни о чем ему не говорила. Он вновь посмотрел на надпись: «Я шел плечом к плечу со Счастьем; Июль, 1995». Пальцы пробежались по глянцу. Ничего. Ни единой мысли.

Он подал знак официанту, чтобы тот плеснул ещё виски. Слова, которые Эбби сказала ему в больнице, начали вновь прокручиваться голове. Словно пленка, запрограммированная снова и снова повторять один и тот же фильм. Дарен опустил голову и запустил пальцы в волосы.

«В нас стреляли!»; «Моя семья могла пострадать!»; «Правды! Я жду правды!».

Он осушил стакан в несколько больших глотков. Его наполнили снова.

«Верить? Во что?»; «…поклянись, что не лжешь…».

Голова шла кругом. Алкоголь заглушал желание кричать.

«Ты снова делаешь это… отдаляешься»; «…есть вещи, против которых ты бессилен»; «Ты хочешь уберечь тех, кто тебе дорог… но не знаешь, когда следует остановиться…».

Боль. Жгучая, невыносимая боль, словно стараясь изо всех сил, безжалостно рвала его на части. Эбби была права. Он не знал, когда остановиться; не мог остановиться. Его Зверь не позволял. Он жаждал расправы – губительной, беспощадной; хотел наказать этого сукиного-сына, который перешел допустимую черту в тот самый момент, когда посмел посягать на жизнь его семьи. Но, выпустив наружу это животное и позволив ему чинить правосудие, Дарен поставит под удар всех, кого любит. Палач знал это. Знал. Поэтому ломал его частями.

Ощутив знакомый запах сандала и прикосновение к плечу, он дернулся.

– Что ты здесь делаешь?

– Пытаюсь понять, почему проснулась в пустой постели, – тихо ответила Эбби, а затем немного помолчала, переводя взгляд на стакан – какой он там был по счету? – Мне казалось, ты не пьешь.

Дарен криво усмехнулся.

– Как видишь, начал. Видимо, во мне всё же просыпаются отцовские гены.

– Пойдем спать, – мягко велела она, игнорируя его язвительное замечание.