Это точно не подделка? Откровенный рассказ самого известного арт-мошенника

В процессе создания копии рисование, нанесение красок, состаривание – это только начало и наиболее очевидная часть процесса. Чтобы оставаться профессиональным фальсификатором, человек должен обладать ненасытным аппетитом к получению новой информации и острым вниманием к деталям. Обучаясь, читая и наблюдая, мы всегда находимся в поиске слабого места, лазейки, ошибки любой степени неопределенности, которая даст новой работе шанс на существование. Вы ищете правдоподобия. Если вдуматься, ключ к тому, чтобы стать великим фальсификатором, заключается не в том, чтобы быть великим художником, а скорее в том, чтобы научиться красочно рассказывать. Подобно лучшим мошенникам в других сферах, необходимо создать контекст и убедительную предысторию, которые оправдают невероятные в остальном обстоятельства.

Работая на Карла Маркуса, я однажды обменял кусок художественного стекла на пару гравюр Рембрандта – «Архангел, покидающий семью Тобиаса» и «Портрет Яна Корнелиуса Сильвиуса». В то время я мало что знал о предмете торга, но мне казалось невероятным то, как легко можно стать владельцем настоящего Рембрандта. Я пришел в восторг от происходящего и принес свои гравюры в LACMA эксперту по имени Эбриа Файнблатт, чтобы узнать о них больше. Она очень внимательно рассмотрела гравюры через увеличительное стекло и сказала мне, что «Архангел» – ценная гравюра, сделанная при жизни Рембрандта, после чего, стараясь смягчить принятие правды, сообщила, что «Ян Корнелиус Сильвиус» – подделка, хотя и мастерски выполненная. Я, конечно, расстроился, хотя обе гравюры, несомненно, сыграли свою роль в моем дальнейшем профессиональном становлении. Я начал работать над следующими загадками великого мастера.

Гравюры – довольно необычный вид искусства, продукт сложного процесса, который требует скрупулезного, интенсивного, практического подхода и большого внимания к деталям. Чтобы сделать гравюру, художник острым пером процарапывает изображение на металлической пластине. Когда линии изображения готовы, металлическую пластину опускают в ванну с кислотой, которая углубляет и усиливает царапины, превращая их в канавки, достаточно большие для удержания чернил. Затем в покрытую краской пластину вдавливается бумага, чернила впитываются из канавок в бумагу, образуя отпечаток. Это тщательный и трудоемкий процесс, состоящий из множества этапов.

Как и многие другие художники, Рембрандт обычно не делал офортов, рисуя непосредственно на пластине. Вместо этого он делал грубый рисунок мелом на бумаге, чтобы понять общую композицию и основные линии своего офорта. Затем он помещал этот подготовительный рисунок поверх пластины для травления и использовал его в качестве ориентира, проводя по нему стилусом и прижимая основные линии к металлической пластине. После этого он удалял рисунок и работал непосредственно на металлической пластине, добавляя перекрестную штриховку и другие детали от руки.

По словам экспертов, Рембрандт сделал 300 офортов, при этом сохранилось только 10 подготовительных рисунков. Меня это навело на мысль, что рисунки сами по себе, скорее всего, не считались стоящими произведениями искусства и их просто выбрасывали. Офорты как таковые меня интересовали меньше – я хотел выполнить копию подготовительного рисунка мастера и представить его как более редкий, более физический и более интригующий экземпляр.

В начале 1900-х годов сотрудник Британского музея, профессиональный искусствовед Артур Хинд создал подробный каталог всех гравюр Рембрандта. Он был полон деталей и сносок о том, как была сделана гравюра, кому она принадлежала и какого мнения о ней были эксперты. Изучая этот список, я искал любую информацию, которая помогла бы мне в создании легенды – любой предлог, оправдывающий реальность моего рисунка. Наконец, меня зацепил небольшой комментарий на гравюре под названием «Сидящая обнаженная натурщица».

В своей книге Хинд говорит, что подготовительного рисунка для «Обнаженной натурщицы» не было. Однако он также цитирует эксперта, который, в свою очередь, ссылается на другого эксперта, считавшего, что такой подготовительный рисунок существует, и что он принадлежал англичанину Джону Малкольму в 1800-х годах. Хинд не соглашается, хотя и не уверен в своей версии на 100 %. Вместо того чтобы утверждать, что рисунка определенно не существовало, он просто пишет: «Доказательств, уличающих меня в ошибке, мне не предъявлено».

Такая незначительная перепалка между экспертами немного сбивает с толку, но мне было нужно именно это – легкий налет неопределенности.

Так я обрел прекрасный провенанс, в комплект к которому не хватало только моего рисунка.

Если представить себе, как бумага прижимается к пластине для травления, станет очевидно, что, когда отпечаток снимается, получается зеркальное отражение пластины. У меня не было пластинки, так что мне пришлось вернуться к существующему отпечатку и сделать его зеркальное отражение.