Это точно не подделка? Откровенный рассказ самого известного арт-мошенника

Во-первых, я нашел книгу офортов Рембрандта, в которой каждая работа была показана в точных деталях и размерах. Затем я сделал ксерокопию изображения. Я покрыл фотокопию графитом, используя кончик карандаша, и положил эту покрытую графитом фотокопию лицевой стороной вверх на светлый столик. Затем я положил сверху лист бумаги. Нажав стилусом на оборотную сторону, я провел по фотокопии так, чтобы графитовые линии перенеслись на нижнюю сторону листа. Когда я перевернул его, у меня получилось зеркальное отражение офорта с точно такой же ориентацией, какую имел бы оригинальный подготовительный рисунок. Я провел по этим линиям черным мелом, как это сделал бы Рембрандт, много раз отработав весь процесс на обычной бумаге, пока не почувствовал уверенность в руке.

Окончательно подготовившись, я выполнил финальный вариант на старинной бумаге, взятой из книги трехсотлетней давности, с идеально подходящей для офорта текстурой. Она пожелтела от времени и даже хранила водяной знак – виноградную гроздь, происхождение которого можно проследить в Северной Европе 1600-х годов.

Я хотел очистить бумагу от графита, создать эффект въевшегося в бумагу на сотни лет мела: для этого по завершении я пропустил рисунок через серию ванн с дистиллированной водой, после которых не осталось бы химических веществ, например хлора. Я замачивал рисунок в ванночке, затем помещал его между листами промокательной бумаги, а затем зажимал между оргстеклом и прижимал грузом, чтобы выровнять поверхность. Я каждый день менял промокашку, чистил оргстекло и менял положение гирь. Примерно через неделю бумага высохла, и я начал замачивать ее по новому циклу, и так три-четыре раза, каждый раз тщательно разглаживая бумагу.

Когда замачивание и сушка были закончены, я снова провел стилусом по основным начертаниям, как это сделал бы Рембрандт, чтобы провести свои линии по пластине.

Теперь у меня был замечательный подготовительный рисунок, но действо все еще только начиналось.

В течение веков люди, коллекционировавшие произведения искусства, ставили на них свои имена или опознавательные знаки так же, как многие читатели подписывают купленную книгу в мягкой обложке. Что касается предметов искусства, знаки и штампы можно использовать в качестве физического подтверждения происхождения, отследить, где находилось произведение и кому оно принадлежало на протяжении всей его жизни. Эксперты Хинда утверждали, что рисунок принадлежал Джону Малкольму. Мне нужно было создать какой-то след, отметку о принадлежности, и с этим я обратился к Фрицу Люгту[29]. Люгт был одержим составлением каталогов коллекционных пометок: его работа «Справочник коллекционерских знаков» была абсолютным непревзойденным ориентиром для установления достоверности рисунков и гравюр старых мастеров.

В этой книге можно очень подробно ознакомиться с пометками каждого коллекционера, определив их форму, размер и изменения с течением времени. Люгт отмечал даже то, где коллекционер обычно размещает свою метку – слева или справа, спереди или сзади своего произведения искусства. Мне удалось найти штамп Малкольма, на котором были изображены буква «I», заглавная имени Ioannes (латинский вариант имени «Джон»), и буква «M», заглавная буква его фамилии Malcolm, с башней, нарисованной между буквами.

Из другого источника я узнал о Николасе Флинке, сыне любимого ученика Рембрандта и арт-дилере, собравшем в свое время множество гравюр мастера. Я подумал, что на моем рисунке должна стоять и его печать, которая, как я выяснил у Люгта, представляла собой прописную букву «F», которую Николас помещал в правом нижнем углу на лицевой стороне рисунка.

Я попросил печатника, с которым сотрудничал по сертификатам, помочь мне с изготовлением печатей. У него был небольшой печатный станок, обычно использовавшийся для печати квитанций, которые букмекеры раздавали игрокам, при этом парень с готовностью согласился выполнить необычную для себя задачу. Небрежный штамп Малкольма сложности из себя не представлял. С Флинком нам потребовалось несколько попыток, потому что его метка при оттиске на бумаге размазывалась и становилась больше, чем должна была быть. Увеличив и снова уменьшив штамп, мы наконец сделали все правильно. Я сделал оттиск «башни Малкольма» и «F» Флинка чернилами из железного галла в правом нижнем углу лицевой стороны и ими же подписал на обороте «Николас Флинк», как обычно делают коллекционеры. Теперь у меня был подготовительный эскиз, который, по словам экспертов, имел право на существование. Работа была выполнена добросовестно, и, поскольку ее история была доказуема физическими печатями, теперь к ней прилагался достойный провенанс. Мой рисунок стал правдоподобным предшественником «Сидящей обнаженной натурщицы».