Это точно не подделка? Откровенный рассказ самого известного арт-мошенника

Сегодня многие подделки, подобные тем, что сделал я, вероятно, было бы уже невозможно провернуть. Наука вывела бы большинство из них на чистую воду. С помощью радиоуглеродного и спектроскопического анализа можно точно определить, откуда были получены пигменты или чернила. С помощью ДНК и дендрохронологии можно выяснить происхождение древесины, из которой изготовлена панель – Италия, Польша или Япония. Именно эти методы используют, например, для выявления поддельных скрипок Страдивари, и для романтики в этой суровой науке места нет.

Моя профессия была забавной, напоминала ежедневное решение сложных головоломок или ребусов. Я обожал придумывать интригующие способы создания правдоподобного художественного произведения. Мне нравилось делать все идеально – оставлять маленькие подсказки, которые оценили бы только самые знающие эксперты. Странно признавать это, но половина удовольствия заключалась в том, чтобы представлять себе охи и ахи восхищенных зрителей, те небольшие кивки признания, которыми сопроводят проверку моей работы ценители. Без этих милых составляющих подделка произведений искусства была бы просто еще одной тягомотной работой.

Глава 10. Дикий Запад (1982)

В те времена расцвета никто не беспокоился, что нас поймают. Мы жили на Диком Западе и наивно полагали, что так, как сейчас, будет всегда. Когда Арни Блюменталь наябедничал о моей копии «Видения Дали» другим дилерам, они не спросили меня: «У вас тоже есть Шагал?» Они спросили: «Вы тоже занимаетесь Шагалом?»

Никто даже не потрудился сделать вид, что мы беседуем о законных вещах.

В фильмах о мафии парни подходят к телефонам-автоматам и шифруют сообщение: «Я должен встретиться с господином Чистолицым. А как насчет сhez Paris?[30]» Мы никогда не делали ничего подобного. За много лет до того, как кто-то еще обзавелся таким богатством, в моем «Феррари» на центральной консоли установили навороченный телефон, я рассекал по городу, а сигналы сотового отражались от пика Кукамонга[31]. Я мог проехать более 30 километров в любом направлении от него и при кристально чистой связи вести разговоры по телефону. Мне звонили дилеры, и мы говорили о всякой всячине. Я никогда не задумывался о том, что нас кто-то может подслушивать.

В фильмах показывают, как проворачиваются сомнительные сделки, как мафиози настороженно передают друг другу чемоданы, полные наличных, как подробно расписываются схемы отмывания денег и прочее. Раньше покупатели выписывали мне именные чеки, которые я обналичивал в банке. Какое-то время я ездил на поддельных водительских правах, и клиенты выписывали чеки на имя Антонио Петрочелли, потом я перекладывал их на счет Тони Тетро. Когда я понял, насколько нагло и в открытую все происходит, я подумал – ну и зачем париться? Я начал просить дилеров выписывать чек напрямую на мое имя. Пару лет спустя я получил письмо из госоргана, в котором говорилось, что я должен сдать права на имя Петрочелли. Я не знаю, как они узнали – может быть, меня однажды остановили, и я отдал им это удостоверение, но мне даже не пришлось платить штраф или являться в суд. Я просто положил права в конверт и отправил их в ведомство по почте. Если бы ситуация имела место сегодня, я бы давно и прочно сидел в тюрьме.

Чарльз, который был старше и намного мудрее, вел себя более сдержанно, чем мы все. Он обычно назначал мне встречу в кафе «Мусташ» на Мелроуз, вместо того чтобы светиться в своей галерее через дорогу. Все посвященные называли поддельное искусство «фугази», один Чарльз никогда не употреблял этот термин и вообще ни о чем не распространялся. Он даже никогда не называл тот или иной объект фальшивым. В его представлении работа просто принадлежала Дали какого-то другого типа, словно подвиду определенной птицы.

Да, копы регулярно, каждые несколько недель останавливали меня, но я даже не предполагал, что они могут заинтересоваться родом моей деятельности или что это может навлечь на меня неприятности. Тогда в Лос-Анджелесе не было большого арт-рынка, и полиция города почти не обращала внимания на наш сектор. Полагаю, в штате состоял один парнишка, который отвечал за расследование дел об украденных произведениях искусства, но никто особо не беспокоился о подделках. Дело не в том, что копы были тупыми; они просто не фокусировались на искусстве и не имели достаточного опыта, чтобы понимать, что искать. Плюс, если кого-нибудь когда-нибудь и поймали бы, можно было просто сказать:

«Нет, это не та копия, которую я продал, на моей вот здесь была черная метка». Все, проблема решена.