Это точно не подделка? Откровенный рассказ самого известного арт-мошенника

Не думаю, что у Винсента дела шли намного лучше. Похоже, он сильно пил, вероятно, злоупотреблял кокаином[49] и играл в азартные игры. Его уволили со стабильной корпоративной работы, и теперь он утверждал, что весь день работает с биржей из дома. Проблема была в том, что у него, похоже, не очень хорошо получалось, он терял много денег. Работа букмекером не должна напоминать азартную игру. По сути, задача состоит в том, чтобы передвинуть вероятность счета таким образом, чтобы получить равные деньги с каждой стороны, сделавшей ставки. Затем, кто бы ни выиграл, игроки расплачиваются друг с другом, а букмекер просто взимает плату за обработку сделки. Хорошие букмекеры стремятся к равновесию, передавая лишние деньги другим букмекерам, чтобы снизить их риски.

Скорее всего, Винсент был хорошим букмекером. Он сам устанавливал свою вероятность и не допускал перевеса – предполагаю, так было потому, что букмекеры не принимали его ставки. Если бы на одной стороне была поставлена куча денег и эта сторона выиграла бы, у него просто не оказалось бы денег, чтобы их выплатить. Такая стратегия работает недолго.

Довольно скоро Винсент начал распродавать свои вещи: сначала землю по бросовым ценам, затем «Астон Мартин», свою гордость и радость. Он продал свою долю в ресторане «Джимми» и наконец навертел серьезных дел в ипотеке, набрав долгов под залог дома до тех пор, пока у него совсем ничего не осталось. Мы оба находились в отчаянном положении, нам нужно было что-то немедленно предпринять. Именно тогда мне пришла в голову идея продать мое масло Дали. Я предложил Винсенту выступить в качестве продавца и разделить прибыль.

Несколькими годами ранее я сделал две копии картины «Ядерный распад головы девственницы». Одну я продал Чарльзу, а другую оставил себе. До сих пор я считал работу своим абсолютным шедевром. Я даже выправил себе поддельный сертификат от бизнес-менеджера Дали, Роберта Дешарна: Дешарн имел обыкновение подтверждать подлинность картины написанием своего благословения от руки на цветной фотографии произведения искусства. Один из моих дилеров передал мне одну из таких фотографий, я досконально изучил ее, особенно почерк Дешарна и его подпись.

Я сделал цветной снимок своей собственной картины и с помощью бельгийского друга Паскаля Блана поставил свою собственную подпись, натренировавшись в точности воспроизводить почерк Дешарна. Подделать целый абзац гораздо сложнее, чем одну подпись, но я справился: «Согласно моему мнению и экспертным знаниям о работе, а также при сличении оригинала, холст, масло, изображенный на этой фотографии очевидно принадлежит кисти Сальвадора Дали. Подпись: Роберт Дешарн». Безупречный провенанс.

Мне светиться было никак нельзя – пришлось Винсенту съездить в Беверли-Хиллз к оценщику произведений искусства, которого порекомендовал Чарльз.

Оценщику понравился мой Дали, он оценил его в 350 000–500 000 долларов, что в 1980-е годы составляло крупную сумму, получение которой спасло бы нам с Винсентом задницу на продолжительное время.

Не могу точно вспомнить как, но каким-то образом мы нашли покупателя: актера, сыгравшего в фильмах «Собачий полдень», «Сверкающие седла» и «Поедая Рауля». Он был заядлым коллекционером работ Дали и проявил искренний интерес к картине. Поехали к нему домой в Санта-Монику мы вместе – Винсент настоял, видимо нервничал, чувствовал, что не сможет убедительно солгать, если его спросят о незнакомых вещах.

Я не хотел и определенно не должен был этого делать, но нехотя согласился зайти с ним внутрь. Винсент представил меня как своего друга, который прокатился с ним за компанию, я ходил вокруг, разглядывая картины покупателя, пока они говорили о моей копии. Я помню, что улыбался, когда коллекционер охал и ахал над композицией и восхищался идеальной патиной и легким кракелюром в нижней части картины.

Коллекционер согласился купить моего Дали, но только после того, как подлинность экземпляра подтвердят на аукционе. Несколько дней спустя они с Винсентом встретились в аукционном доме «Баттерфилд энд Баттерфилд» на Сансет. На этот раз я категорически отказался идти с ним. Оглядываясь назад, я, вероятно, должен был пойти, потому что, хотя картина Баттерфилду понравилась, они отправили ее на аукцион «Кристис» в Нью-Йорк, чтобы подстраховаться и дать Винсенту повторную оценку. Когда я узнал об этом, я был в ярости. Меня очень расстроило то, что Винсент выпустил картину из рук. Подозреваю, что у него действительно не было особого выбора, покупатель настоял, но я извелся, что сам туда не пошел. Можно было только предполагать, чем все обернется, если в «Кристис» обнаружат, что картина поддельная. Просто ли они отклонят работу и вернут или конфискуют и передадут полиции?