Это точно не подделка? Откровенный рассказ самого известного арт-мошенника

Среди мексиканских парней встречались наркоторговцы и посерьезнее, другие же сидели за вождение в состоянии алкогольного опьянения; все они были тихими, образованными парнями, которые когда-то трудились на приличной работе и содержали семьи, которые они очень любили. У одного парня возникли проблемы с кредитными картами, потому что он пытался начать свой собственный бизнес и вляпался по уши.

Иногда в перерывах между мытьем полицейских машин или уборкой территории ребята приходили ко мне в «студию», пока я рисовал.

Они считали меня странным и не понимали, зачем я занимался тем, за что в итоге загремел, но на самом деле они просто были очень далеки от искусства. Помню, я нарисовал акварелью Айру Райнер в образе орла с острыми когтями, пикирующего на меня, как на мышь. Орел вот-вот поймает жертву, а я (мышь) демонстративно показывал ему средний палец. Вот такое искусство этим ребятам казалось интересным.

Поскольку я был единственным, кому разрешалось уходить, я всегда приносил с побывок дома гостинцы для парней.

Я покупал буррито и тако для мексиканцев, чизбургеры и LA Times для чернокожих.

Иногда я приносил журналы, хотя угодить получалось редко – кроме порнографического содержания их мало что интересовало.

Я часто захаживал в кофейню по соседству. Хозяйничали там три милые женщины, и я близко с ними подружился. Я виделся с ними каждый день и даже завязал с одной из них что-то вроде романтических отношений. Однажды она пришла ко мне в студию. Это было категорически запрещено, и если бы мы попались, серьезной переделки было не миновать, но другие парни постояли на страже, пока мы с Ритой развлекались в обеденный перерыв.

На территории между главным зданием и моей студией стояли газовые баллоны и шланги для подачи воды, а также располагалась зона, где заключенные мыли полицейские машины. В течение всего дня полицейские подъезжали, чтобы заправиться и почистить свои автомобили и, пока ждали, толклись в моей студии, болтая со мной о жизни, тачках, подружках и всем остальном. Они давали мне советы о том, как избежать неприятностей, компании каких заключенных мне следует избегать, и что я должен, а чего не должен делать. Я узнал, что некоторые из них время от времени заходят в «Персик», поэтому я пригласил их посидеть вместе, пообещав угостить их выпивкой.

Единственным, кто плохо со мной обращался, был помощник шерифа, которого я называл Медвежонок Смоки из-за шляпы рейнджера, которую он носил не снимая. Он всегда кричал на меня, обращался со мной как с закоренелым преступником, ежедневно подчеркивая, что я заключенный, а он мой тюремщик. Я держался от него подальше, но, кроме него, у меня никогда ни с кем настоящих проблем не было: ни с копами, ни с заключенными, ни с кем-либо еще.

В студии я рисовал сцены о безопасности дорожного движения, например, Мону Лизу, разъезжающую на моем «Феррари», с ремнем безопасности поперек груди или комичную картину, изображающую человека, проезжающего знак «Стоп».

Лин они понравились, но я не думаю, что она где-нибудь их применила.

В средней школе Hollywood High я обучал пять или шесть детей, которые добровольно записались на занятия по рисованию в летнем лагере. Целых три месяца мы вместе работали над тремя полотнами размером 3,5 на 4,8 метра. Замечательные, энергичные, серьезные ребята из Гватемалы, Мексики и России были полны решимости преуспеть в своей новой стране. Большинство из них жили в Восточном Голливуде, и вся их семья ютилась в квартире с одной спальней. Работая вместе, мы лучше узнали друг друга, а я всем сердцем к ним прикипел. Именно Херардо из Гватемалы я тогда подвез домой, когда Лин на меня взбесилась. После того случая мы договорились, чтобы он проходил немного по улице, а я подбирал его за углом.

Мы решили отпраздновать окончание курса, и я пригласил детей и их учительницу на ужин в «Никии Блэр’с» – модный ресторан в Лос-Анджелесе. Дети, судя по всему, никогда раньше не были в хорошем ресторане, и я помню, как они были взволнованы. Мальчики нарядились в свои лучшие воскресные наряды, выглаженные белые рубашки, которые были им велики, парадные брюки и обувь – все, вероятно, было одолжено у старших братьев. Милейшая русская девчушка надела черное платье, которое ее мама, скорее всего, сшила для похорон бабушки. Мы отлично провели время, и сам Никки, хозяин заведения, провозгласил детей героями.

За несколько недель до этого CNN подхватила историю о том, как осужденный фальсификатор учил старшеклассников рисовать.