Это точно не подделка? Откровенный рассказ самого известного арт-мошенника

Внутри я видел самого О. Джея, Ф. Ли Бейли и Джонни Кокрана со свитой из адвокатов, помощников и лакеев, столпившихся у лифтов. К ним и близко нельзя было подобраться, так что мне пришлось подождать 10 минут, чтобы попасть на собственное слушание. В конце концов, все настолько обезумели, что округу пришлось перенести все остальные судебные процессы в другие города. Мы оказались в здании суда Санта-Моники, но история повторилась. Как бы сильно я ни умолял, они все равно не отдавали мне мои работы.

Жизнь в Апленде больше не казалась мне веселой и яркой, я решил куда-то выбраться. Все места, где тусовались прежние компании, разорились, а друзья разъехались. Местечко идеально подходило для людей семейных, тех, кто хотел остепениться, но я был одинок и стремился к новым знакомствам. Когда закрылся «Персик», это стало последним гвоздем в крышку гроба под названием Апленд.

Я собрал чемодан и переехал в Ньюпорт-Бич – снял номер в скромном отеле рядом с аэропортом и с удовольствием посещал бары, рестораны и пляжи. Я встретил женщину по имени Биби и влюбился. Днем мы тусовались у бассейна, а вечером ходили в бар отеля, где биг-бэнд Джимми Хоппера играл для сеньоров – они танцевали под музыку Фрэнка Синатры, Тони Беннетта и Розмари Клуни. Было приятно наблюдать, как веселятся старики.

Меньше чем через год меня выгнали из отеля – за курение.

Итак, я надел костюм и отправился в знакомый мотель недалеко от Шоссе Тихоокеанского побережья.

Ничего шикарного, но расположение идеальное. Я спросил менеджера, милого пожилого китайца, который представился Джорджем, не согласится ли он поселить меня за 1000 долларов в месяц – это все, что я могу себе позволить, – и пообещал быть безупречным постояльцем. Он согласился, и я перенес свою микроволновую печь, книги и сувениры прошлого в комнату, не забывая про моего старого друга – манекен, с которым мы не разлучались последние 20 лет.

В ФБР начали новую общенациональную кампанию против телемаркетологов. В течение многих лет они пытались закрыть их, теперь же в рамках операции «Страж» им наконец это удалось. Они разгромили всю структуру до основания, отрубив и меня – период, когда я мог заработать с ними хоть что-то, завершился.

В любом случае это уже не имело большого значения; у меня почти закончились тетрографии и у меня не было денег, чтобы изготовить еще.

Чтобы помочь мне, Чарльз и Том Грей попросили меня сделать для них несколько небольших работ, не потому что они им были сильно нужны, а потому, что они ценили то, как я поступил с ними во время моего судебного процесса. Все остальные дилеры, которые вышли на свободу, потому что я отказался доносить на них, вели себя так, словно никогда обо мне не слышали.

Наконец, спустя почти два года мытарств и оплаты судебных счетов на 40 000 долларов, суд решил вернуть мне десять из сорока конфискованных ими предметов. Среди них оказались картины маслом Дали и Пикассо, несколько гуашей и «Равноденствие» Миро, которая в былые дни присматривала за моей джакузи у входа в секретную комнату. Я не знаю, как и почему они решили возвратить именно эти работы. Я думаю, что, когда судья начал запрашивать о них информацию, несколько прокурорских подлецов испугались и сняли картины со стен своих офисов. Тем не менее им удалось присвоить подлинный рисунок Ренуара, который я обменял. Этот-то как раз можно было очень хорошо продать, но почему-то он так ко мне и не вернулся.

Найденные картины я хранил в свободной комнате мотеля и мало-помалу распродавал, чтобы заплатить за аренду. Чарльз купил несколько, потом мой новый друг Эд Сегер, владелец галереи в Хантингтон-Бич, взял парочку в качестве одолжения. Я обзванивал арт-дилеров и продавал картины за малую толику того, чего они стоили на самом деле. Я не знаю, продавали ли они их как настоящие или поддельные, но в таком отчаянном положении мне ничего другого не оставалось.

Какое-то время жизнь в мотеле протекала относительно спокойно. Я сидел у маленького бассейна в купальном халате, курил на солнышке, отвечал на звонки по беспроводному телефону, как в старые добрые времена, наблюдал, как китаец Джордж гоняется за утками, которые гадили в его бассейне. Он был милашкой; у его семьи был китайский ресторан, который находился на втором этаже, по соседству с моей комнатой. Я заходил туда пару раз в неделю и ужинал, или, если я был не слишком голоден, мне готовили суп или пару яичных рулетиков, которые я уносил в номер.