Это точно не подделка? Откровенный рассказ самого известного арт-мошенника

Я официально сменил фамилию на «Монтана»[67], чтобы всецело соответствовать этому милому прозвищу.

Я начал постепенно оживать для тех, в чьих глазах давно умер. Телевизионные шоу и пресса возобновили охоту за мной, только теперь не из-за уголовного процесса. Я поучаствовал в «Подделка или Удача?»[68], одном из самых популярных шоу в Великобритании, что-то вроде высокохудожественной версии «Роуд-шоу антиквариата»[69]. Они попросили меня профессионально оценить копию Шагала. Я определил работу как подделку. Причем не свою.

Я также поучаствовал в американском шоу на CNBC под названием «Детективы о сокровищах», своего рода дешевой версии аналогичного британского шоу. Тупая банальщина. Режиссер даже заставил меня изобразить идиота: входя, открыть дверь и украдкой оглядеться по сторонам, как будто я высматривал копов.

Меня пригласили в Австралию выступить на симпозиуме о подделках произведений искусства, думаю, потому что они знали, что мое присутствие вызовет общественный резонанс и хороший отклик со стороны прессы.

Я выдал доклад о подделках, привез «Распятие» Дали и подготовительный рисунок к нему, который я сделал много лет назад.

Мне назначили женщину-куратора, которая водила меня с одного интервью на другое, камеры и микрофоны сменяли друг друга в течение трех дней. Когда настало время улетать, она давала последние интервью уже вместо меня – бедняга прослушала мою историю столько раз, что знала, что говорить, лучше, чем я сам.

У такого парня, как я, не так уж много пенсионных накоплений. За свою жизнь я спустил столько денег, а дилеры так сильно и так часто использовали меня, что мне приходится работать до сих пор. Хорошо бы, конечно, положить немного денег в банк, но я не жалуюсь. Я счастлив тем, что у меня есть. Я не миллионер, но я и не бродяга, таскающийся по мотелям. Я просто обычный парень, который все еще умеет рисовать.

Глава 25. Что в кармане у принца Фугази (2014–2020)

В конце 2014 года мне выдалась очередная совершенно бодрая ночка. Меня настигла беспросветная бессонница: я не мог заснуть в течение трех дней. Я просматривал винтажные автомобили в Интернете, и один из них, в Англии, зацепил мое внимание. Ночные бдения кончились тем, что я стал счастливым обладателем точной копии гоночного автомобиля «Феррари» 330 T4, 1957 года выпуска. Проблема заключалась в том, что я никак не мог ввезти этот автомобиль в Калифорнию из-за ограничений на вредное топливо. Пришлось продать его на 28 000 долларов дешевле, чем я за него заплатил. И хотя я сомневаюсь, что дилера замучили угрызения совести, но через пару недель он связался с предложением о комиссии.

К нему зашел очень известный миллиардер, чтобы поговорить об автомобилях. Он также интересовался искусством, и автодилер упомянул, что только что продал «Феррари» печально известному фальсификатору, который зазвездился в шоу «Подделка или Удача». Уши миллиардера, должно быть, навострились, и он спросил, может ли дилер связать нас.

Несколько дней спустя мне позвонил Джеймс Стант, известный хайроллер[70], который разъезжал по Лондону в сопровождении отряда телохранителей и колонны экзотических автомобилей. Он женился на наследнице героя гонок Формулы-1 Петре Экклстоун, и пара только что купила в Лос-Анджелесе Candyland, мегаособняк на 123 комнаты, построенный телемагнатом Аароном Спеллингом. Ходили слухи, что это самый большой частный дом в Калифорнии. Думаю, они заплатили не меньше 85 миллионов долларов наличными.

Стант сказал мне, что видел на днях картину Пикассо, проданную за рекордные 179 миллионов долларов, и что он тоже мечтает повесить такую у себя на стене. Я предложил ему кубического «Матадора», и в течение следующих нескольких недель мы переписывались по электронной почте, обсуждая детали. Он попросил меня помалкивать о наших договоренностях, разрешив мне сказать лишь о том, что мы познакомились на выставке изящных искусств Concours d’Elegance в Пеббл-Бич. Джеймс даже прислал мне письмо, написанное от руки задним числом на своей личной почтовой бумаге, с поддельным фамильным гербом, чтобы подтвердить эту историю.

Тогда я не придал такой просьбе особого значения, потому что и прежде большинство моих богатых клиентов просили меня молчать о том, что я воссоздал для них произведения искусства.