Это вечное стихотворенье...

Отбрасываю в сторону стихи.
Мне надо видеть то, что за стихами.
Случившееся.
   Даже пустяки
Какие-нибудь…
   Легкое дыханье,
Стеклом запечатленное на миг
В каком-нибудь автобусе…
   Рисунок
Плюща, ветвящегося по стене,
Как паутинки трещин…
   Или сумрак
В саду, где жизнь, неведомая мне.
Чужая фраза, полная волненья:
«Так и скажите ей или ему!» —
Обрывком чуждого стихотворенья
Упавшая в полуночную тьму.
И шум листвы.
И чьей-то спички вспышка.
Или совсем нелепая ослышка,
Когда оглядываешься —
      и нет…
Нет никого.
   Я помню редкий свет
И улочки, где не видать ни зги,
И дождик сквозь невидимое сито.
Я заплутался как-то.
   И шаги
Меня весь путь преследовали чьи-то.
Я останавливался.
   За углом
Мой останавливался догоняльщик.
А было это в городе чужом.
Я в прятки начинал играть, как мальчик,
Пока не оглянулся.
   И во тьму
Назад, навстречу не пошел, как надо.
И вдруг опять услышал возле сада:
«Так и скажите ей или ему!»

Как мания преследованья,

   ритм
Еще не воплотившейся поэмы.
Не подойдет и не заговорит,
Пока мы трусим и пока мы немы.
Отбрасываю в сторону стихи.
Мне надо видеть то, что за стихами.
Случившееся.
Даже пустяки.
Я должен видеть, что за пустяками.

1975

«Крыши намокли…»

Крыши намокли.
Деревья опали.
Я и мои переулки в опале.
Вот уж которые сутки подряд
С нами не видятся, не говорят.

Это осенней поры перемены.

Вынуты рамы, и сдвинуты стены.
Это осенний развал и разлом,
Производимый добром, а не злом.

Шорох газеты отжившего века.

Вздох потерявшего все человека,
Здесь опадают, на диво легки,
Вместе с деревьями особняки.

Крыши упали, и клены опали.

Я и мои переулки в опале.
Вот уж которые сутки подряд
С нами не видятся, не говорят.

Как-то неловко глядеть на обои.

Видеть, что было за дверью любою.
Только луна, как непрошеный гость,
Каждую комнату видит насквозь.

Это же переселение душ!

Где-нибудь увеселенья к тому ж.

Но еще память моя не ушла

С улицы той, где так долго жила,
И назначает свидание все ж,
То, на которое ты не придешь,

Там, где глядит, как печальный сподвижник,

Старый фонарь на опальный булыжник.

1975

«Красивый, старый, черный дом…»