Это вечное стихотворенье...

Слежу, как листья липы отсыхают
И осторожно падают…
А я?
   Я никого сегодня не люблю.
Прекрасно быть забытым человеком.
Прекрасен шум деревьев надо мной.
Прекрасно, где-то строчку потеряв,
Остановиться. И пойти обратно,
Припоминая…
   И, припоминая
Углы домов, и стены, и дворы,
Где кошки в тень укрылись от жары…
Тогда, когда и ясно, и туманно
Стояла тишь осенних паутин,
Совсем зеленую нашли мы ветку.
Таков пейзаж на годы, Марианна,
Что и в Варшаве, и у нас не странно,
Когда в Москве
   и ты, и я, и мы…
И осень и весна среди зимы.

1975

«В первые солнца мои…»

В первые солнца мои,
В самые первые ночи
Иволги и соловьи
Пели намного короче.

Но, как часы на суку

Или лесная церквушка,
Долго, так долго «ку-ку»
Нам говорила кукушка.

Кажется вечной она,

Эта незримая птица…
Я и теперь дотемна
Слушал бы, если случится.

В дымке зеленых ветвей,

В рощах — все дальше и дольше…
Но чем кукушка скупей,
Тем соловьев у нас больше.

Я удивляюсь тому,

Как эти зелень и жемчуг —
Что обещая? — во тьму
И громыхают, и шепчут!

А воробей на окне,

Все принимающий числа,
Так и чирикает — вне
Определенного смысла.

1976

«Пусть я довольствовался малым…»

Пусть я довольствовался малым:
Надземным небом и самой
Подверженной боям,
   и шквалам,
И снам,
   и радугам землей, —

Из глубины, из бесконечной

Сердечной, тайной глубины,
Глаза задумчивости вечной
На Млечный Путь устремлены.

1976

«У меня исчезают стихи…»

У меня исчезают стихи,
Не записанные на бумагу.
Так деревьев редеют верхи
Ранней осенью мало-помалу.

Так, непойманная, в перелет

Растворяется в воздухе птица…
У меня есть исчезнувший год.
Неужели он не возвратится?

Это так.

   Но когда я встречал
Тот непрожитый год
   рядом с нею,
Я надежду одну загадал,
А теперь разгадать не умею.

У деревьев редеют верхи.

Снег является мало-помалу.
У меня исчезают стихи,
Не записанные на бумагу.

1976

Галки

С ветвей, махнув морозным пухом,
Сорвался гомон и ушел…
Как будто кто над самым ухом
Рванул бумагу или шелк.

И замер воздух синий-синий.

И замер двор, насторожась.
И, падая, не падал иней,
Самим собой заворожась.

И галки, те, что испугались

То ль человека, то ль куста,
Уже беззвучно опускались
На те же самые места.

Был двор — ожившая гравюра,

И, выполненный в двух тонах,
Он ждал, ветвясь тенями хмуро
На снега белых валунах…

1949, 1976

Голос

Туч синеватые донья,
Длинные весла лучей.
Лес.
   И вдали, как спросонья,
Голос.
Какой-то ничей.

«А» или «У» — однократный

Звук, протянувшийся в лес,
Тягой своей непонятной
Поднял меня.
И исчез.

1976

«Теперь, когда уже не повторить…»