Это вечное стихотворенье...

У меня осталось только Божье время,
Своего — на что попало — больше нет.
Я люблю тебя, несказáнное бремя
Прожитых и некончающихся лет.

Сколько улиц исчезает, сколько страсти —

У оттаявшего в памяти следа…
Если б знала ты, какое это счастье —
Невозможность, невозвратность, никогда.

1976

«Несостоявшаяся жизнь! Надежда!..»

Несостоявшаяся жизнь! Надежда!
Едва вспорхнув, упавшая листва.
Меняются дома. Меняется одежда.
Но все равно — любовь. И все равно — Москва!

Могу пересчитать все улицы по пальцам,

Где было — не было. Вот угол, вот карниз.
Ступеньки в доме том собачьим вальсом
Отбарабанивались вверх и вниз.
Когда я вижу их подъем двоякий,
Грущу, как будто годы отстрадал.
А было только то, что в полумраке
Я избран был, но я не угадал.

А вот еще грустней. Как маленький пустырь

Краеугольный след разрушенного дома.
Лишь купы галок шумно и весомо
Мне говорят, что рядом монастырь.

Несостоявшаяся жизнь! В надежде,

Что там одни мы будем — между дел, —
Сказала: поглядим, что было прежде.
А я войти туда не захотел.

Когда мой старший друг,

Покачивая ветку
На кладбище, где брат его лежал,
Сказал: «С тобой пошел бы я в разведку.
Побудь». А я? Куда тогда я поспешал?

Тот день закрыт снегами и дождями,

Как смазан ветром времени тугим.
Куда спешил я, там меня не ждали,
А может, ждали, но совсем другим.

Несостоявшаяся жизнь! Шум ветра.

О, уходящая во встречной красоте…

Художник пишет сад, как после

   смерти мэтра,
Сухой прилипший лист минуя на холсте.

1976

«Я виноват, что я в живых остался…»