Это внутри

Издалека казалось, что темная фигура на дне оврага исполняет замысловатый танец. Джереми прислонился к дереву и стал наблюдать. До него доносился глухой стук втыкающегося лезвия да шорох шагов. Один из ножей улетел в снег, оставив на хрусткой корке наста узкий след. Раздалось проклятие на испанском, агент подошел к дереву, нашарил нож и поднял глаза. Сайхем усмехнулся и неторопливо спустился в овраг. Луис кивнул парню, будто ждал его прихода, и продолжил свое занятие. Клинки один за другим входили в срез пня, укрепленный на стволе дуба, со стороны это выглядело очень просто, Джереми невольно задумался, получится ли так у него самого.

— Еще до того, как нож сошёл с руки, нужно мысленно вогнать его в цель по самую рукоятку — негромко проговорил Фернандес —  Действительный полет ножа на этот результат не влияет... Хочешь попробовать? — и протянул Джереми рукоять.

Можно использовать дар, загнать все три клинка в яблочко и оставить латиноса удивленно хлопать ресницами, но это было бы слишком просто. Демонстрировать явный интерес тоже не годилось. Сайхем лениво, словно нехотя, потянулся, подцепил нож за кольцо и взвесил на ладони. Брошенное лезвие провернулось и упало в снег, отскочив от цели.

— Рассчитать виток не так просто, — заметил агент, — но могу показать, как это делается без вращения.

Он подошел, положив руки Джереми на плечи, выправил стойку и пинком подвинул его ногу в нужное положение.

— Движения ног и тела должны создать единую волну. Вот так!

Лезвие слетело с руки Луиса и вошло четко в середину круга. Сайхем попробовал повторить.

— Терпение, — улыбнулся Луис, подбирая нож с земли, — я тоже долго учился… изломал десятки ножей об асфальт, — он покачал головой и обвел взглядом горы. — А у вас здесь раздолье — лес, свобода...

Вторая попытка удалась, нож остался торчать в пне. Сайхем отошел назад и вновь прислонился к дереву.

— В лесах водятся опасные твари… А свобода… ее вообще кто-нибудь видел?

— Ну, согласно Сартру*, весь наш мир это сплошное универсальное “не то”, — усмехнулся агент.

— Беспредельное, — машинально поправил Джереми, разглядывая кобуру пистолета, выглядывающую из-под края куртки агента, — беспредельное “не то”...

— Тонкостей перевода я не знаю, — весело поморщился Луис, — метафизиков лучше читать в оригинале. Это как с дурью: посредник может развести вмазку, и качественно упороться не получится…

Сайхем с трудом сдержал удивленный смешок. В устах лощеного ФБРовца низкопробный сленг прозвучал неожиданно естественно, словно агент вырос на социальном дне и на деле пробовал то, о чем говорил.

— Вольтер* говорил, быть свободным — значит делать то, что доставляет удовольствие, и я склонен согласиться с ним, — лукаво прищурился Луис, подпрыгнул и метнул нож с разворота. Клинок вонзился вплотную с предыдущим, выбив его из дерева.

— Вольтер частенько был не согласен с самим собой, — хмыкнул Джереми.

— Как и все мы, — пожал плечами Фернандес.

Джереми поймал себя на том, что улыбается.

“Это враг, и он пришел за тобой,” — напомнил себе Сайхем. Но… очень давно Джерри ни с кем не говорил так легко. Ни ответственности, ни вины, ни обязательств... Просто два голоса, стук ножей и бескрайняя чаша горной долины.

— Что же касается лесной твари, — продолжал агент, легко перекатывая следующее лезвие в пальцах. —  Надеюсь, она сочтет меня достаточно крупной добычей, чтобы выйти на свет. Может, она не так страшна, как хочет показаться.

Примечание к части

Сартр, Вольтер - французские философы-метафизики.

Моя иллюстрация сцены в буре: https://ibb.co/PF5VzHv

25

Камин потрескивал, пламя лизало стекло синими языками, поленья осыпались хлопьями прогоревшего пепла. Чак облизал вилку и откинулся на подушку. У локтя громоздился поднос с тарелками и чашками, на низком столике светился яркими кадрами ноутбук. На соседней подушке лежала Таня. Оба прекрасно знали, что Элис сердится, когда кто-то ест не за столом, и уж тем более на полу, уткнувшись в экран компьютера. Но хозяева фермы уехали в Монтану на два дня, оставив хозяйство в руках старшего сына и Тани, и те после целого дня нелегкой работы позволили себе нарушить правила. Пушистый ковер приятно щекотал босые ноги, тепло камина и негромкое бормотание фильма помогали расслабиться.

— Каково тебе в школе с ним встречаться?

— С кем? — повернулся Чак, — с Сайхемом? Ничего особенного — пожал он плечами, — я делаю вид, что не вижу его, они делают вид, что не видят меня… У нас уроков-то общих нет почти. Да он и не ходит, его мать все время отмазывает.

— Может, подкинуть Уотерфорду список этих уродов? — вздохнула Таня.

— Нет смысла, — нахмурился Чак, — даже если бы у меня были доказательства, то Сайхем моментально рассказал бы про Эбби…

Таня поджала губы.

— Но сколько веревочке не виться…

— Если кто-то и докопается до сути, то не с моей помощью, — твердо сказал Чак, — я не уверен, что поступаю правильно, но сдать малышку… я просто не смогу жить с этим.

В колонках ноутбука играла печальная мелодия.