Этот дикий взгляд. Волки в русском восприятии XIX века

В отличие от работы Самойловича, два источника XIX века, в соответствии с медицинскими и научными воззрениями того времени, уделяют меньше значения опасности, которую больные бешенством создают для окружающих, но также призывают употреблять средства для предотвращения болезни. В 1840 году М. П. Марокетти, врач при Петербургском театральном училище, опубликовал 200-страничный «Практический и теоретический трактат о водобоязни, содержащий в себе предохранительную мето́ду от бешенства» [Марокетти 1840]. В отличие от Самойловича, Марокетти подчеркивает, что страдающие от бешенства, как правило, не нападают на родственников и других людей, которые за ними ухаживают; более того, их муки нередко усиливаются именно из-за беспокойства о близких [Марокетти 1840, 1: 15–16]. Опираясь на тридцатилетний опыт лечения людей, покусанных бешеными животными, Марокетти рекомендует прижигать укушенные раны и отмечает, что крестьяне и другие люди со стесненными средствами могут просто обрабатывать укусы мочой и солью [Там же: 26–27][80]. Также он утверждает, что предотвратить бешенство может основанный на татарской народной медицине способ, которым он пользовался более двадцати лет. Этот метод заключается в тщательном наблюдении за пустулами, которые, как он указывает, появляются под языком у больного перед полномасштабным проявлением болезни: их следует прижигать раскаленным железом, а затем обрабатывать мазью из шпанской мушки. По утверждению Марокетти, применение этого способа при лечении восьми пострадавших от укусов с 1813 по 1838 год предотвратило развитие бешенства у всех, кроме двоих.

Через два десятилетия, в 1859 году, Н. А. Арендт опубликовал 34-страничную брошюру, пропагандирующую способ лечения мышьяком, который был применен в 1862 году Грабовским и его коллегами после описанного выше нападения волка и показал свою неэффективность [Арендт 1859]. Арендт, представитель видной династии врачей, получил медицинское образование в Петербурге, после чего вернулся в Крым, в Симферополь, где служил старшим инспектором Таврической врачебной управы. Он описал многочисленные случаи бешенства, с которыми столкнулся за свою почти пятидесятилетнюю практику, указывая при этом на распространенность волков в его губернии. Он отмечает, что волчьи укусы опаснее, чем укусы других бешеных животных, и упоминает случай, когда умерли одиннадцать или двенадцать человек, покусанных волком. По его мнению, это обусловлено не только тяжестью самих волчьих укусов, но и большей силой их «яда» [Там же: 3–5]. Он перечисляет несколько случаев, когда пострадавшие от волчьих укусов погибали после обращения к знахарям, которые предписывали им употреблять внутренне и наружно травы, в том числе дрок, а также мазь из майских жуков. По утверждению Арендта, в период с середины 1830-х по конец 1850-х годов он успешно излечил многих пациентов, покусанных бешеными собаками и волками, предписывая им двухмесячный режим, сочетавший тщательный уход за ранами и припарки с раствором мышьяка, рецепт которого он приводит [Там же: 7–9]. Также Арендт отмечает, что никогда не слышал о случаях передачи бешенства от человека к человеку [Там же: 32].

Эти репрезентативные тексты позволяют составить общее представление о том, каким образом российские практикующие медики более раннего периода определяли особенности бешенства и предлагали способы для предотвращения болезни. До появления вакцины Пастера, быстро получившей широкое признание среди международного медицинского сообщества, сохраняли силу противоречившие друг другу теории о путях передачи бешенства и сомнительные способы лечения; отчасти это объясняется тем, что последствия нападений бешеных животных могли значительно варьироваться. У многих людей, покусанных бешеными собаками и даже волками, болезнь не развивалась, благодаря чему укреплялось доверие как к народным целителям, так и к профессиональным врачам, чьи методы якобы предотвращали недуг. Неудивительно, что до широкого распространения научного метода, примером которого служат эксперименты Пастера, и даже в течение десятилетий после появления его вакцины, когда вирусный механизм бешенства еще оставался тайной, народная и профессиональная медицина в своих подходах к этой загадочной болезни то пересекались, то расходились, конкурируя друг с другом в области лечения бешенства[81]. В целом граница между народным целительством и официальной медициной как в Западной Европе, так и в России на протяжении XVIII и почти всего XIX века была более проницаемой, тогда как вскоре после появления вакцины Пастера врачи, предлагавшие иные средства против бешенства, обычно объявлялись мошенниками[82].