Читаем Евгенiй Онгинъ полностью

Евгенiй Онгинъ

I.

Въ т дни, когда въ садахъ ЛицеяЯ безмятежно расцвталъ,Читалъ охотно Апулея,А Цицерона не читалъ,Въ т дни, въ таинственныхъ долинахъ,Весной, при кликахъ лебединыхъ,Близъ водъ, сіявшихъ въ тишин,Являться Муза стала мн.Моя студенческая кельяВдругъ озарилась: Муза въ нейОткрыла пиръ младыхъ затй,Воспла дтскія веселья,И славу нашей старины,И сердца трепетные сны.

II.

И свтъ ее съ улыбкой встртилъ;Успхъ насъ первый окрылилъ;Старикъ Державинъ насъ замтилъИ, въ гробъ сходя, благословилъ.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

III.

И я, въ законъ себ вмняяСтрастей единый произволъ,Съ толпою чувства раздляя,Я Музу рзвую привёлъНа шумъ пировъ и буйныхъ споровъ,Грозы полуночныхъ дозоровъ:И къ нимъ въ безумные пирыОна несла свои дары,И какъ Вакханочка рзвилась,За чашей пла для гостей,И молодежъ минувшихъ днейЗа нею буйно волочилась —А я гордился межъ друзейПодругой втреной моей.

IV.

Но я отсталъ отъ ихъ союзаИ вдаль бжалъ... она за мной.Какъ часто ласковая МузаМн услаждала путь нмойВолшебствомъ тайнаго разсказа!Какъ часто, по скаламъ Кавказа,Она Ленорой, при лун,Со мной скакала на кон!Какъ часто по брегамъ ТавридыОна меня во мгл ночнойВодила слушать шумъ морской,Немолчный шопотъ Нереиды,Глубокій, вчный хоръ валовъ,Хвалебный гимнъ Отцу міровъ.

V.

И позабывъ столицы дальнойИ блескъ, и шумные пиры,Въ глуши Молдавіи печальнойОна смиренные шатрыПлеменъ бродящихъ посщала,И между ними одичала,И позабыла рчь боговъДля скудныхъ странныхъ языковъ,Для псенъ степи ей любезной...Вдругъ измнилось все кругомъ:И вотъ она въ саду моёмъЯвилась барышней уздной,Съ печальной думою въ очахъ,Съ Французской книжкою въ рукахъ.

VI.

И нын Музу я впервыяНа свтскій раутъ⁴⁴ привожу;На прелести ея степныяСъ ревнивой робостью гляжу.Сквозь тсный рядъ Аристократовъ,Военныхъ франтовъ, дипломатовъИ гордыхъ дамъ она скользитъ,Вотъ сла тихо и глядитъ,Любуясь шумной тснотою,Мельканьемъ платьевъ и рчей,Явленьемъ медленныхъ гостейПередъ хозяйкой молодою,И темной рамою мужчинъВкругъ дамъ, какъ около картинъ.

VII.

Ей нравится порядокъ стройнойОлигархическихъ бесдъ,И холодъ гордости спокойной,И эта смсь чиновъ и лтъ.Но это кто въ толп избраннойСтоитъ безмолвный и туманной?Для всхъ онъ кажется чужимъ.Мелькаютъ лица передъ нимъ,Какъ рядъ докучныхъ привидній?Что, сплинъ иль страждущая спсьВъ его лиц? Зачмъ онъ здсь?Кто онъ таковъ? Уже ль Евгеній?Уже ли онъ?... Такъ, точно онъ.— Давно ли къ намъ онъ занесёнъ?

VIII.

Все тотъ же ль онъ иль усмирился?Иль корчитъ также чудака?Скажите, чмъ онъ возвратился?Что намъ представитъ онъ пока?Чмъ нын явится? Мельмотомъ,Космополитомъ, патріотомъ,Гарольдомъ, квакеромъ, ханжёй,Иль маской щегольнетъ иной.Иль просто будетъ добрый малой,Какъ вы да я, какъ цлый свтъ?По крайней мр мой совтъ:Отстать отъ моды обветшалой.Довольно онъ морочилъ свтъ...— Знакомъ онъ вамъ? — И да и нтъ.

IX.

— Зачмъ же такъ неблагосклонноВы отзываетесь о немъ?За то ль, что мы неугомонноХлопочемъ, судимъ обо всемъ,Что пылкихъ душъ неосторожностьСамолюбивую ничтожностьИль оскорбляетъ иль смшитъ,Что умъ, любя просторъ, тснитъ,Что слишкомъ часто разговорыПринять мы рады за дла,Что глупость втрена и зла,Что важнымъ людямъ важны вздорыИ что посредственность однаНамъ по плечу и не странна?

X.

Блаженъ, кто съ молоду былъ молодъ,Блаженъ, кто вовремя созрлъ,Кто постепенно жизни холодъСъ лтами вытерпть умлъ,Кто страннымъ снамъ не предавался,Кто черни свтской не чуждался,Кто въ двадцать лтъ былъ франтъ иль хватъ,А въ тридцать выгодно женатъ;Кто въ пятьдесятъ освободилсяОтъ частныхъ и другихъ долговъ,Кто славы, денегъ и чиновъСпокойно въ очередь добился,О комъ твердили цлый вкъ:N. N. прекрасный человкъ.

XI.

Но грустно думать, что напрасноБыла намъ молодость дана,Что измняли ей всечасно,Что обманула насъ она:Что наши лучшія желанья,Что наши свжія мечтаньяИстлли быстрой чередой,Какъ листья осенью гнилой.Несносно видть предъ собоюОднихъ обдовъ длинный рядъ,Глядть на жизнь, какъ на обрядъ,И вслдъ за чинною толпоюИтти, не раздляя съ нейНи общихъ мнній, ни страстей.

XII.

Предметомъ ставъ сужденій шумныхъ,Несносно (согласитесь въ томъ)Между людей благоразумныхъПрослыть притворнымъ чудакомъ,Или печальнымъ сумасбродомъ,Иль сатаническимъ уродомъ,Иль даже Демономъ моимъ.Онгинъ (вновь займуся имъ),Убивъ на поединк друга,Доживъ безъ цли, безъ трудовъДо двадцати шести годовъ,Томясь въ бездйствіи досугаБезъ службы, безъ жены, безъ длъ,Ничмъ заняться не умлъ.

XIII.

Имъ овладло безпокойство,Охота къ перемн мстъ(Весьма мучительное свойство,Немногихъ добровольный крестъ).Оставилъ онъ свое селенье,Лсовъ и нивъ уединенье,Гд окровавленная тньЕму являлась каждый день,И началъ странствія безъ цлиДоступный чувству одному;И путешествія ему,Какъ все на свт, надоли;Онъ возвратился и попалъ,Какъ Чацкій, съ корабля на балъ.

XIV.

Но вотъ толпа заколебалась,По зал шопотъ пробжалъ...Къ хозяйк дома приближалась,За нею важный Генералъ.Она была не тороплива,Не холодна, не говорлива,Безъ взора наглаго для всхъ,Безъ притязаній на успхъ,Безъ этихъ маленькихъ ужимокъ,Безъ подражательныхъ затй...Все тихо, просто было въ ней.Она казалась врный снимокъDu comme il faut.... ****, прости:Не знаю, какъ перевести.

XV.

Къ ней дамы подвигались ближе;Старушки улыбались ей;Мужчины кланялися ниже,Ловили взоръ ея очей;Двицы проходили тишеПредъ ней по зал: и всхъ вышеИ носъ и плеча подымалъВошедшій съ нею Генералъ.Никто бъ не могъ ее прекраснойНазвать; но съ головы до ногъНикто бы въ ней найти не могъТого, что модой самовластнойВъ высокомъ, Лондонскомъ кругуЗовется vulgar. Не могу...

XVI.

Люблю я очень это слово,Но не могу перевести:Оно у насъ покамстъ ново,И врядъ ли быть ему въ чести.Оно бъ годилось въ эпиграмм...Но обращаюсь къ нашей дам.Безпечной прелестью мила,Она сидла у столаСъ блестящей Ниной Воронскою,Сей Клеопатрою Невы:И врно бъ согласились вы,Что Нина мраморной красоюЗатмить сосдку не могла,Хоть ослпительна была.

XVII.

«Уже ли,» думаетъ Евгеній:«Ужель она? Но точно... Нтъ...Какъ! изъ глуши степныхъ селеній...»И неотвязчивый лорнетъОнъ обращаетъ поминутноНа ту, чей видъ напомнилъ смутноЕму забытыя черты.«Скажи мн, Князь, не знаешь ты,Кто тамъ въ малиновомъ беретСъ Посломъ Испанскимъ говоритъ?»Князь на Онгина глядитъ.— «Ага! давно жъ ты не былъ въ свт.Постой, тебя представлю я.»— «Да кто жъ она?» — «Жена моя.»

XVIII.

— «Такъ ты женатъ! не зналъ я ран!Давно ли?» — «Около двухъ лтъ.»— «На комъ?» — «На Лариной.» — «Татьян!»— «Ты ей знакомъ?» — «Я имъ сосдъ.»— «О, такъ пойдемъ же.» — Князь подходитъКъ своей жен, и ей подводитъРодню и друга своего.Княгиня смотритъ на него...И что ей душу ни смутило,Какъ сильно ни была онаУдивлена, поражена,Но ей ничто не измнило:Въ ней сохранился тотъ же тонъ,Былъ также тихъ ея поклонъ.

XIX.

Ей-ей! не то, чтобъ содрогнулась,Иль стала вдругъ блдна, красна...У ней и бровь не шевельнулась;Не сжала даже губъ она.Хоть онъ глядлъ нельзя прилжнй,Но и слдовъ Татьяны прежнейНе могъ Онгинъ обрести.Съ ней рчь хотлъ онъ завестиИ — и не могъ. Она спросила,Давно ль онъ здсь, откуда онъИ не изъ ихъ ли ужъ сторонъ?Потомъ къ супругу обратилаУсталый взглядъ; скользнула вонъ...И недвижимъ остался онъ.

XX.

Уже ль та самая Татьяна,Которой онъ наедин,Въ начал нашего романа,Въ глухой, далекой сторон,Въ благомъ пылу нравоученья,Читалъ когда-то наставленья, —Та, отъ которой онъ хранитъПисьмо, гд сердце говоритъ,Гд все наруж, все на вол,Та двочка... иль это сонъ?...Та двочка, которой онъПренебрегалъ въ смиренной дол,Уже ли съ нимъ сей часъ былаТакъ равнодушна, такъ смла?

XXI.

Онъ оставляетъ раутъ тсный,Домой задумчивъ детъ онъ;Мечтойто грустной, то прелестнойЕго встревоженъ первый сонъ.Проснулся онъ: ему приносятъПисьмо: Князь N покорно проситъЕго на вечеръ. — «Боже! къ ней!...О буду, буду!» — и скорйМараетъ онъ отвтъ учтивый.Что съ нимъ? въ какомъ онъ странномъ сн!Что шевельнулось въ глубинДуши холодной и лнивой?Досада? суетность? иль вновьЗабота юности — любовь?

XXII.

Онгинъ вновь часы считаетъ,Вновь не дождется дню конца.Но десять бьетъ; онъ вызжаетъ,Онъ полетлъ, онъ у крыльца,Онъ съ трепетомъ къ Княгин входитъ;Татьяну онъ одну находитъИ вмст нсколько минутъОни сидятъ. Слова нейдутъИзъ устъ Онгина. Угрюмой,Неловкій, онъ едва, едваЕй отвчаетъ. ГоловаЕго полна упрямой думой.Упрямо смотритъ онъ: онаСидитъ покойна и вольна.

XXIII.

Приходитъ мужъ. Онъ прерываетъСей непріятный t^ete `a t^ete;Съ Онгинымъ онъ вспоминаетъПроказы, шутки прежнихъ лтъ.Они смются. Входятъ гости.Вотъ крупной солью свтской злостиСталъ оживляться разговоръ;Передъ хозяйкой легкій вздоръСверкалъ безъ глупаго жеманства,И прерывалъ его межъ тмъРазумный толкъ безъ пошлыхъ темъ,Безъ вчныхъ истинъ, безъ педанства,И не пугалъ ни чьихъ ушейСвободной живостью своей.

XXIV.

Тутъ былъ однако цвтъ столицы,И знать и моды образцы,Везд встрчаемыя лицы,Необходимые глупцы;Тутъ были дамы пожилыяВъ чепцахъ и въ розахъ, свиду злыя;Тутъ было нсколько двицъ,Не улыбающихся лицъ;Тутъ былъ Посланникъ, говорившійО государственныхъ длахъ;Тутъ былъ въ душистыхъ сдинахъСтарикъ, постарому шутившій,Отмнно тонко и умно,Что нынче нсколько смшно.

XXV.

Тутъ былъ на эпиграммы падкій,На все сердитый господинъ:На чай хозяйскій слишкомъ сладкій,На плоскость дамъ, на тонъ мужчинъ,На толки про романъ туманный,На вензель, двумъ сестрицамъ данный,На ложъ журналовъ, на войну,На снгъ и на свою жену.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

XXVI.

Тутъ былъ ***, заслужившійИзвстность низостью души,Во всхъ альбомахъ притупившій,St.-P**, твои карандаши;Въ дверяхъ другой диктаторъ бальнойСтоялъ картинкою журнальной,Румянъ — какъ вербный херувимъ.Затянутъ, нмъ и недвижимъ,И путешественникъ залётной,Перекрахмаленный нахалъ,Въ гостяхъ улыбку возбуждалъСвоей осанкою заботной,И молча обмненный взоръЕму былъ общій приговоръ.

XXVII.

Но мой Онгинъ вечеръ цлойТатьяной занятъ былъ одной,Не этой двочкой несмлой,Влюбленной, бдной и простой,Но равнодушною Княгиней,Но неприступною богинейРоскошной, царственной Невы.О, люди! вс похожи выНа прародительницу Эву:Что вамъ дано, то не влечетъ;Васъ непрестанно змій зоветъКъ себ, къ таинственному древу:Запретный плодъ вамъ подавай,А безъ того вамъ рай не рай.

XXVIII.

Какъ измнилася Татьяна!Какъ твердо въ роль свою вошла!Какъ утснительнаго санаПріемы скоро приняла!Кто бъ смлъ искать двчонки нжнойВъ сей величавой, въ сей небрежнойЗаконодательниц залъ?И онъ ей сердце волновалъ!Объ немъ она во мрак ночи,Пока морей не прилетитъ,Бывало, двственно груститъ,Къ лун подъемлетъ томны очи,Мечтая съ нимъ, когда нибудьСвершить смиренный жизни путь!

XXIX.

Любви вс возрасты покорны;Но юнымъ, двственнымъ сердцамъЕя порывы благотворны,Какъ бури вешнія полямъ.Въ дожд страстей они свжютъ,И обновляются, и зрютъ —И жизнь могущая даетъИ пышный цвтъ, и сладкій плодъ.Но въ возрастъ поздній и безплодной,На поворот нашихъ лтъ,Печаленъ страсти мертвой слдъ:Такъ бури осени холоднойВъ болото обращаютъ лугъИ обнажаютъ лсъ вокругъ.

XXX.

Сомннья нтъ: увы! ЕвгенійВъ Татьяну какъ дитя влюбленъ;Въ тоск любовныхъ помышленійИ день и ночь проводитъ онъ.Ума не внемля строгимъ пнямъ,Къ ея крыльцу, стекляннымъ снямъОнъ подъзжаетъ каждый день;За ней онъ гонится какъ тнь;Онъ счастливъ, если ей накинетъБоа пушистый на плечо,Или коснется горячоЕя руки, или раздвинетъПредъ нею пестрый полкъ ливрей,Или платокъ подыметъ ей.

XXXI.

Она его не замчаетъ,Какъ онъ ни бейся, хоть умри.Свободно дома принимаетъ,Въ гостяхъ съ нимъ молвитъ слова три,Порой однимъ поклономъ встртитъ,Порою вовсе не замтитъ:Кокетства въ ней ни капли нтъ —Его не терпитъ высшій свтъ.Блднть Онгинъ начинаетъ:Ей иль не видно, иль не жаль;Онгинъ сохнетъ, и едва льУжъ не чахоткою страдаетъ.Вс шлютъ Онгина къ врачамъ,Т хоромъ шлютъ его къ водамъ.

XXXII.

А онъ не детъ; онъ заранПисать ко праддамъ готовъО скорой встрч; а ТатьянИ дла нтъ (ихъ полъ таковъ);А онъ упрямъ, отстать не хочетъ,Еще надется, хлопочетъ;Смлй здороваго, больнойКнягин слабою рукойОнъ пишетъ страстное посланье.Хоть толку мало вообщеОнъ въ письмахъ видлъ не вотще;Но, знать, сердечное страданьеУже пришло ему не въ мочь.Вотъ вамъ письмо его точь въ точь.

Письмо Онгина къ Татьян.

«Предвижу все; васъ оскорбитъПечальной тайны объясненье.Какое горькое презрньеВашъ гордый взглядъ изобразитъ!Чего хочу? съ какою цльюОткрою душу вамъ свою?Какому злобному веселью,Быть можетъ, поводъ подаю! «Случайно васъ когда-то встртя,Въ васъ искру нжности замтя,Я ей поврить не посмлъ:Привычк милой не далъ ходу;Свою постылую свободуЯ потерять не захотлъ.Еще одно насъ разлучило....Несчастной жертвой Ленскій палъ....Ото всего, что сердцу мило,Тогда я сердце оторвалъ;Чужой для всхъ, ничмъ не связанъ,Я думалъ: вольность и покойЗамна счастью. Боже мой!Какъ я ошибся, какъ наказанъ! «Нтъ, поминутно видть васъ,Повсюду слдовать за вами,Улыбку устъ, движенье глазъЛовить влюбленными глазами,Внимать вамъ долго, пониматьДушой все ваше совершенство,Предъ вами въ мукахъ замирать,Блднть и гаснуть... вотъ блаженство! «И я лишенъ того: для васъТащусь повсюду наудачу;Мн дорогъ день, мн дорогъ часъ:А я въ напрасной скук трачуСудьбой отсчитанные дни.И такъ ужъ тягостны они.Я знаю: вкъ ужъ мой измренъ;Но, чтобъ продлилась жизнь моя,Я утромъ долженъ быть увренъ,Что съ вами днемъ увижусь я.... «Боюсь: въ мольб моей смиреннойУвидтъ вашъ суровый взоръЗати хитрости презрнной —И слышу гнвный вашъ укоръ.Когда бъ вы знали, какъ ужасноТомиться жаждою любви,Пылать — и разумомъ всечасноСмирять волненіе въ крови;Желать обнять у васъ колни,И, зарыдавъ, у вашихъ ногъИзлить мольбы, признанья, пни,Все, все, что выразить бы могъ,А между тмъ притворнымъ хладомъВооружать и рчь и взоръ,Вести спокойный разговоръ,Глядть на васъ веселымъ взглядомъ!... «Но такъ и быть: я самъ себПротивиться не въ силахъ бол;Все ршено: я въ вашей вол,И предаюсь моей судьб.» —

XXXIII.

Отвта нтъ. Онъ вновь посланье:Второму, третьему письмуОтвта нтъ. Въ одно собраньеОнъ детъ; лишь вошелъ... емуОна на встрчу. Какъ сурова!Его не видятъ, съ нимъ ни слова;У! какъ теперь окруженаКрещенскимъ холодомъ она!Какъ удержать негодованьеУста упрямыя хотятъ!Вперилъ Онгинъ зоркій взглядъ:Гд, гд смятенье, состраданье?Гд пятна слезъ?... Ихъ нтъ, ихъ нтъ!На семъ лиц лишь гнва слдъ...

XXXIV.

Да, можетъ быть, боязни тайной,Чтобъ мужъ иль свтъ не угадалъПроказы, слабости случайной....Всего, что мой Онгинъ зналъ....Надежды нтъ! Онъ узжаетъ,Свое безумство проклинаетъ —И, въ немъ глубоко погруженъ,Отъ свта вновь отрекся онъ.И въ молчаливомъ кабинетЕму припомнилась пора,Когда жестокая хандраЗа нимъ гналася въ шумномъ свт,Поймала, за воротъ взялаИ въ темный уголъ заперла.

XXXV.

Сталъ вновь читать онъ безъ разбора.Прочелъ онъ Гиббона, Руссо,Манзони, Гердера, Шамфора,Madame de Stael, Биша, Тиссо,Прочелъ скептическаго Беля,Прочелъ творенья Фонтенеля,Прочелъ изъ нашихъ кой-кого,Не отвергая ничего:И альманахи, и журналы,Гд поученья намъ твердятъ,Гд нынче такъ меня бранятъ,А гд такіе мадригалыСеб встрчалъ я иногда,E sempre bene, господа.

XXXVI.

И что жъ? Глаза его читали,Но мысли были далеко;Мечты, желанія, печалиТснились въ душу глубоко.Онъ межъ печатными строкамиЧиталъ духовными глазамиДругія строки. Въ нихъ-то онъБылъ совершенно углублёнъ.То были тайныя преданьяСердечной, темной старины,Ни съ чмъ несвязанные сны,Угрозы, толки, предсказанья,Ильдлинной сказки вздоръ живой,Иль письма двы молодой.

XXXVII.

И постепенно въ усыпленьеИ чувствъ и думъ впадаетъ онъ,А передъ нимъ ВоображеньеСвой пестрый мечетъ фараонъ.То видитъ онъ: на таломъ снгКакъ будто спящій на ночлег,Недвижимъ юноша лежитъ,И слышитъ голосъ: что жъ? убитъ!То видитъ онъ враговъ забвенныхъ,Клеветниковъ, и трусовъ злыхъ,И рой измнницъ молодыхъ,И кругъ товарищей презрнныхъ,То сельскій домъ — и у окнаСидитъ она... и все она!...

XXXVIII.

Онъ такъ привыкъ теряться въ этомъ,Что чуть съ ума не своротилъИли не сдлался поэтомъ.Признаться: то-то бъ одолжилъ!А точно: силой магнетизмаСтиховъ Россійскихъ механизмаЕдва въ то время не постигъМой безтолковый ученикъ.Какъ походилъ онъ на поэта,Когда въ углу сидлъ одинъ,И передъ нимъ пылалъ каминъ,И онъ мурлыкалъ: BenedettaИль Idol mio, и ронялъВъ огонь то туфлю, то журналъ.

XXXIX.

Дни мчались; въ воздух нагртомъУжъ разршалася зима;И онъ не сдлался поэтомъ,Не умеръ, не сошелъ съ ума.Весна живитъ его: впервыеСвои покои запертые,Гд зимовалъ онъ какъ сурокъ,Двойныя окна, камелекъОнъ яснымъ утромъ оставляетъ,Несется вдоль Невы въ саняхъ.На синихъ, изсченныхъ льдахъИграетъ солнце; грязно таетъНа улицахъ разрытый снгъ.Куда по немъ свой быстрый бгъ

XL.

Стремитъ Онгинъ? Вы заранУжъ угадали; точно такъ:Примчался къ ней, къ своей ТатьянМой неисправленный чудакъ.Идетъ, на мертвеца похожій.Нтъ ни одной души въ прихожей.Онъ въ залу; дальше: никого.Дверь отворилъ онъ. Что жъ егоСъ такою силой поражаетъ?Княгиня передъ нимъ, одна,Сидитъ, не убрана, блдна,Письмо какое-то читаетъИ тихо слезы льетъ ркой,Опершись на руку щекой.

XLI.

О, кто бъ нмыхъ ея страданійВъ сей быстрый мигъ не прочиталъ!Кто прежней Тани, бдной ТаниТеперь въ Княгин бъ не узналъ!Въ тоск безумныхъ сожалнійКъ ея ногамъ упалъ Евгеній;Она вздрогнула, и молчитъ;И на Онгина глядитъБезъ удивленія, безъ гнва...Его больной, угасшій взоръ,Молящій видъ, нмой укоръ,Ей внятно все. Простая два,Съ мечтами, сердцемъ прежнихъ дней,Теперь опять воскресла въ ней.

XLII.

Она его не подымаетъ,И, не сводя съ него очей,Отъ жадныхъ устъ не отымаетъБезчувственной руки своей....О чемъ теперь ея мечтанье?...Проходитъ долгое молчанье,И тихо наконецъ она:«Довольно; встаньте. Я должнаВамъ объясниться откровенно.Онгинъ, помните ль тотъ часъ,Когда въ саду, въ алле насъСудьба свела, и такъ смиренноУрокъ вашъ выслушала я?Сего дня очередь моя.

XLIII.

«Онгинъ, я тогда моложе,Я лучше, кажется, была,И я любила васъ; и что же?Что въ сердц вашемъ я нашла?Какой отвтъ? одну суровость.Не правда ль? Вамъ была не новостьСмиренной двочки любовь?И нынче — Боже! — стынетъ кровь,Какъ только вспомню взглядъ холоднойИ эту проповдь... Но васъЯ не виню: въ тотъ страшный часъВы поступили благородно,Вы были правы предомной:Я благодарна всей душой....

XLIV.

«Тогда — не правда ли? — въ пустын,Вдали отъ суетной Молвы,Я вамъ не нравилась... Что жъ нынМеня преслдуете вы?Зачмъ у васъ я на примт?Не потому ль, что въ высшемъ свтТеперь являться я должна;Что я богата и знатна;Что мужъ въ сраженьяхъ изувченъ;Что насъ за то ласкаетъ Дворъ?Не потому ль, что мой позоръТеперь бы всми былъ замченъ,И могъ бы въ обществ принестьВамъ соблазнительную честь?

XLV.

«Я плачу... если вашей ТаниВы не забыли до сихъ поръ,То знайте: колкость вашей брани,Холодный, строгій разговоръ,Когда бъ въ моей лишь было власти,Я предпочла бъ обидной страстиИ этимъ письмамъ и слезамъ.Къ моимъ младенческимъ мечтамъТогда имли вы хоть жалость,Хоть уваженіе къ лтамъ...А нынче! — что къ моимъ ногамъВасъ привело? какая малость!Какъ съ вашимъ сердцемъ и умомъБыть чувства мелкаго рабомъ?

XLVI.

«А мн, Онгинъ, пышность эта,Постылой жизни мишура,Мои успхи въ вихр свта,Мой модный домъ и вечера,Что въ нихъ? Сейчасъ отдать я радаВсю эту ветошь маскарада,Весь этотъ блескъ, и шумъ, и чадъЗа полку книгъ, за дикій садъ,За наше бдное жилище,За т мста, гд въ первый разъ,Онгинъ, видла я васъ,Да за смиренное кладбище,Гд нынче крестъ и тнь втвейНадъ бдной нянею моей...

XLVII.

«А счастье было такъ возможно,Такъ близко!... Но судьба мояУжъ ршена. Неосторожно,Быть можетъ, поступила я:Меня съ слезами заклинанійМолила мать; для бдной ТаниВс были жребіи равны...Я вышла замужъ. Вы должны,Я васъ прошу, меня оставить;Я знаю: въ вашемъ сердц естьИ гордость, и прямая честь.Я васъ люблю (къ чему лукавить?),Но я другому отдана;Я буду вкъ ему врна.» —

XLVIII.

Она ушла. Стоитъ Евгеній,Какъ будто громомъ пораженъ.Въ какую бурю ощущенійТеперь онъ сердцемъ погруженъ!Но шпоръ незапный звонъ раздался,И мужъ Татьянинъ показался,И здсь героя моего,Въ минуту злую для него,Читатель, мы теперь оставимъ,Надолго... навсегда. За нимъДовольно мы путемъ однимъБродили по свту. ПоздравимъДругъ друга съ берегомъ. Ура!Давно бъ (неправда ли?) пора!

XLIX.

Кто бъ ни былъ ты, о мой читатель,Другъ, недругъ, я хочу съ тобойРазстаться нынче какъ пріятель.Прости. Чего бы ты за мнойЗдсь ни искалъ въ строфахъ небрежныхъ,Воспоминаній ли мятежныхъ,Отдохновенья ль отъ трудовъ,Живыхъ картинъ, иль острыхъ словъ,Иль грамматическихъ ошибокъ,Дай Богъ, чтобъ въ этой книжк тыДля развлеченья, для мечты,Для сердца, для журнальныхъ сшибокъ,Хотя крупицу могъ найти.Засимъ разстанемся, прости!

L.

Прости жъ и ты, мой спутникъ странный,И ты, мой врный идеалъ,И ты, живой и постоянный,Хоть малый трудъ. Я съ вами зналъВсе, что завидно для поэта:Забвенье жизни въ буряхъ свта,Бесду сладкую друзей.Промчалось много, много днейСъ тхъ поръ, какъ юная ТатьянаИ съ ней Онгинъ въ смутномъ снЯвилися въ первые мн —И даль свободнаго романаЯ сквозь магическій кристалъЕще не ясно различалъ.

LI.

Но т, которымъ въ дружной встрчЯ строфы первыя читалъ...Иныхъ ужъ нтъ, а т далече,Какъ Сади нкогда сказалъ.Безъ нихъ Онгинъ дорисованъ.А та, съ которой образованъТатьяны милый идеалъ...О, много, много рокъ отъялъ!Блаженъ, кто праздникъ жизни раноОставилъ, не допивъ до днаБокала полнаго вина,Кто не дочелъ ея романаИ вдругъ умлъ разстаться съ нимъ,Какъ я съ Онгинымъ моимъ.

Перейти на страницу: