Эволюция архитектуры османской мечети

Архитектор отказался от такого важного качества «больших османских мечетей», как единство композиции зала и двора. Основной объем здания безусловно доминирует, и рядом с ним больший по площади двор воспринимается как продолжение галерей боковых фасадов, достигающих лишь трети высоты стен молитвенного зала; если в османских мечетях южный портик очевидно принадлежал основному объему и принимал на себя часть распора перекрытий, то в «Алебастровой мечети» он воспринимается лишь как наложенная ордерная декорация в нижней части массивной стены сооружения. Высотная устремленность здания подчеркивается как прижатыми к углам северного фасада⁴⁰ минаретами (непривычно тонкими для египетской архитектуры и увенчанными пирамидальными завершениями), так и нефункциональными башенками на южных углах, – очевидно, что автор проекта вдохновлялся образом синановской Селимие-джами, но окружение купольного объема четырьмя минаретами выглядело бы откровенным вызовом османскому сюзерену. В результате двор, окруженный низкой (по отношению к архитектурному телу зала) стеной, не воспринимается композиционной частью комплекса мечети, и безусловная доминанта центрического объема выглядит визуальной отсылкой к каирским культовым комплексам мамлюкского периода⁴¹.

Необязательность соблюдения типологических норм «больших османских мечетей» в каирском памятнике проявляется и в планировке двора: входы расположены лишь в южных ячейках галерей, образуя единственную ось прохода вдоль фасада; эти секции оказываются шире и выше, чем соседние, и перекрыты куполами на эллиптических основаниях. «Ось ислама» в северной части двора упирается в две заложенные ячейки, скрывающие основание часовой башни. Отсутствие продольного прохода заставляет воспринимать двор не как равноправное по отношению к перекрытому молитвенному залу пространство, а как дополнительную площадку для совершения молитвы, причем опоздавшим придется заполнять эту площадку по наименее удобной траектории, пробираясь от боковых входов вдоль стен в задние ряды и не имея возможности покинуть молитвенное собрание, не нарушив поклонение своих соседей. Впрочем, расположение входов во дворы и залы мечетей только в боковых стенах не является уникальным в культовых зданиях Каира, встраивавшихся в плотную застройку кварталов (таковы, например, комплексы Хасана, Калауна, Кайт-бея).

Отступление от османской традиции оформления султанских мечетей проявилось и в отсутствии в интерьере «царского места», на которое, собственно, египетский паша не имел права. Осевая симметрия интерьера не нарушается ничем, кроме вынесенной до южного столба лестницы позднего минбара. В северной части зала сделан балкон на ордерной аркаде, но он предназначен для женщин и не имеет каких-либо выделенных лож или помещений. Стоит оговорить, однако, что именно эта каирская мечеть как наиболее представительная и географически близкая к дворцовым постройкам была использована для присутствия на пятничной молитве османского султана Абдул-Азиза во время его визита в Египет в 1863 г., -очевидно, отсутствие привычного хункар-мафиля никак не помешало совместному поклонению халифа нуммы.

Особенностью «Алебастровой мечети» является расположение в северо-западном углу интерьера (под балконом) захоронения самого Мухаммеда Али-паши, нарушающее известный запрет Пророка⁴², смягчаемый, во-первых, различиями в мазхабных толкованиях фикха, и, во-вторых, собственно египетской практикой совмещения мавзолеев и мечетей⁴³, отличной от османского возведения гробниц за стеной киблы или в стороне от основного объема молитвенного здания.

Таким образом, «Алебастровая мечеть», соответствуя критериям «большой османской мечети», не является «слепком» со стамбульских памятников: обращаясь к тем же синановским прототипам, что и мастера, работавшие в столице Империи, зодчий каирского ансамбля одновременно и учитывал контекст местной архитектуры, и оказался в русле европейских класицизирующих тенденций⁴⁴, и воспроизводил именно образ, ассоциировавшийся с султанским заказом «великолепного века» и могуществом Османского государства.

«Павильонные мечети»

Выше говорилось, что столичные «павильонные мечети» середины XIX в., заменив в султанском заказе огромные мемориальные куллие с «большими османскими мечетями», оказались отражением разнообразных стилистических поисков. Эти поиски не укрылись от европейских наблюдателей; так, Эдмондо Де Амичис, формулируя свои впечатления от посещения Константинополя, отмечал, что здесь «архитектурные стили уступают соображениям целесообразности, подстраиваются под особенности местности»⁴⁵.