Эволюция архитектуры османской мечети

Кемалеттин прекрасно осознавал духовное значение Масджид альАкса для мусульманского мира: за 10 лет до приглашения в Палестину он опубликовал собственное исследование памятников Храмовой горы⁶³, отмечая необходимость акцентировать мечеть в панораме Иерусалима и четко обозначить исламскую доминанту в мультирелигиозном городе, для чего, по его мнению, следовало превратить Харам аш-Шариф в центр исламского кампуса, заменив прилегающие жилые кварталы Старого города утопающими в садах медресе. Архитектор категорически возражал против того, чтобы Аль-Акса воспринималась как привычный фон, «задний двор» разновременной городской застройки, и прямо говорил о необходимости уничтожения всего, что способно принизить сакральное значение построек на Храмовой горе. При этом и конструкция, и сам тип многократно перестраивавшейся арабской колонной мечети были сочтены не соответствующими ее выдающемуся значению: османский зодчий был уверен, что необходимые для его цели вертикальный масштаб, конструктивная сложность и роскошь декора исторически чужды арабским строителям. Исламская архитектура, по оценке Кемалеттина, достигла совершенства позднее, а именно – в «золотой век» Сулеймана Великолепного, когда и создавались памятники, наиболее адекватные духу ислама как мировой религии. Таким образом, ориентиром для «иерусалимского проекта» стали «большие османские мечети» Синана.

По замыслу Кемалеттина предполагалось использовать нефы и опоры существовавшей арабской мечети, но встроить в ее молитвенный зал новое здание, аналогично тому, как внутри колонного зала Кордовской мечети появился собор. Идея «дополнить» древнее сооружение, основанное на многократной мультипликации одинаковых пространственных ячеек, доминирующим объемом по образцу мечети в Кордове явно импонировала мастеру⁶⁴. Центральная часть Масджид аль-Акса должна была превратиться в типичную «большую османскую мечеть», перекрытую опирающимся на крещатые столбы куполом, диаметр которого был бы равен ширине трех имеющихся продольных центральных нефов; с севера и юга центральный купол поддерживался бы равными ему полукуполами, а с запада и востока сохранялись боковые нефы базилики. Кемалеттин намеревался повторить композицию Сулеймание-джами и в очередной раз – только теперь в Иерусалиме – воспроизвести конструктивную схему храма Св. Софии Константинопольской. Проект предполагал сохранение стены киблы, возвышающейся над опорной стеной иерусалимского храма, и южного поперечного нефа, своеобразного трансепта, с его куполом над михрабной ячейкой: этих ритуально значимых элементов было бы достаточно, чтобы обеспечить сакральную преемственность не только места, но и «реконструируемого» здания.

А. Кемалеттин. Проекты Масджид аль-Акса в Иерусалиме, 1925 (Фонд Премии Ага-хана по архитектуре, Женева)

Кемалеттин не просто «встраивал» огромное здание Сулеймание-джами в существовавшую Аль-Акса (а вернее – «поглощал» иерусалимское здание «большой османской мечетью»), но воспользовался и другими наработками Синана и его преемников, например, люнеты стрельчатых подпружных арок центрального купола использованы для размещения трех рядов световых проемов (как в Михримах-джами у Эдирнекапы и позже в Нуросмание-джами). Чертежи⁶⁵ показывают, что архитектор экспериментировал с различными силуэтами куполов, «примеряя» и пологое чуть стрельчатое перекрытие, близкое по очертаниям к образцам классических османских мечетей (в этом случае вокруг барабана предполагались контрфорсы-волюты, знакомые по стамбульским «барочным» зданиям), и купол с «дутой» оболочкой, схожий с могольскими памятниками (купол над михрабной ячейкой также превращается в «могольскую» башенку, увенчанную шлемовидным перекрытием с широким карнизом). Сохраняя приверженность образцам Синана, мастер «Первого национального архитектурного движения» искал наиболее соответствующие грандиозному замыслу формы, явно не ограничивая себя рамками национальной (как арабской, так и османской) архитектуры, но обращаясь ко всему наследию мусульманского зодчества.

В проекте Кемалеттина архитектурный акцент Храмовой горы переносился с реликвария Купола Скалы на Масджид аль-Акса, – именно новая мечеть должна была доминировать над Иерусалимом в целом, аналогично тому как построенная в середине XIX в. мечеть Мухаммеда Али превратилась в новую доминанту Каира. В таком решении можно видеть сходство с планировками османских куллие, в которых главным зданием ансамбля являлась именно мечеть, а мавзолеи основателей и реликварии занимали подчиненное положение; этому же принципу следовали и султанский некрополь возле Айя-Софии, и комплекс Эйюп.

Проект реконструкции мечети АльАкса. Рис. А. Кемалеттина, 1925.

Архив архитектуры и дизайна, Галерея современного искусства SALT, Галата, Стамбул