Евреи-партизаны СССР во время Второй мировой войны

Он освободил меня от всех других обязанностей, и я сопровождал его практически везде. Мы часто ходили в штаб бригады, в штаб федоровцев. Однажды он захотел сделать крюк и посетить гражданский семейный лагерь Крука.

Ешаяху Цвейбель, ответственный за лагерь, встретил нас радушно. Он рассказал Костину об условиях в лагере, о распорядке дня и занятиях людей, о питании и о будущем осиротевших детей, вдов и стариков. Меня окружали друзья прошлых лет, а также евреи, которые просто хотели увидеть меня и услышать из моих уст что-то новое. Костин спросил меня, чего хотят люди в семейном лагере. Я ответил ему, что они не верят, что жители лагеря под нашим командованием живут лучше них. Он посмотрел на меня с каким-то изумлением и сказал:

– Ну что же, тогда давайте, пока мы в этом районе, посетим лагерь наших гражданских!

Мы тут же вышли на дорогу, ведущую к лагерю. Я познакомил его с Зиселем Братом, и они разговорились между собой. Я, как мог, разговаривал со стоявшими вокруг меня и намекал им, что сейчас есть шанс улучшить их положение. Тут же прозвучала просьба к Костину, чтобы он заказал мясо и соль. Костин повернулся и показал на меня:

– Он виноват! Разве в лесу мало телят? Забейте их и съешьте, а он скоро принесет вам соль!

Визит подошел к концу. Мы вернулись в свой лагерь, и я рассказал подробности визита Митьке, заведовавшему продовольствием. Его семья тоже жила в нашем гражданском лагере. Между нами было решено, что после ужина мы привезем в гражданский лагерь два мешка соли. Костин хотел сам убедиться в том, что соль будет доставлена.

Тем временем в лесу события происходили одно за другим. Немцы не смирились со своим поражением на Сталинградском фронте и время от времени пытались преследовать партизан и ликвидировать их. Мы узнали, что немцы выслали с фронта противотанковую дивизию, которая насчитывала около 18 000 солдат, и они готовились осадить наш лес. Я связался с генерал-майором Федоровым, чтобы узнать его мнение по этому вопросу.

Было решено, что мы остаемся на месте и вступаем в бой с немцами. Окруженные заставы в других местах были укреплены и усилены, насколько возможно, и мы ждали прихода кого угодно. На одной из застав произошел бой, несколько плохо вооруженных человек против большего числа людей. Мы были вынуждены отступить, но сначала были отправлены два эскадрона, пытавшиеся отогнать захватчиков, в основном для того, чтобы выиграть время и перевезти больных и раненых в безопасное место. Единственный путь для отступления был в направлении реки Стырь, где на другой стороне было полным-полно ждавших нас немцев и украинских националистов. Когда мы подошли к реке, они открыли по нам огонь. Мы отступили примерно на километр, чтобы оценить ситуацию.

К нам пришел крестьянин. Я сразу же отвел его к командиру. На допросе он сказал, что он местный. Но я знал, откуда он. Командир, Николай Безрук, ударил его плетью по лицу и приказал ликвидировать, так как выяснилось, что он присоединился к отступающим в село Озерцы и сообщил украинским националистам о наших действиях.

Мы подошли к реке Стырь во второй раз, с подкреплением, и навели мост из бревен. Мы прибыли в Сварицевичи, где разбивали лагерь во время первой осады. Теперь наше положение было намного хуже. Немцы разрушили в лесу все блиндажи, жилые помещения, продовольствие, отравляли воду, разжигали костры в лесу, сбрасывали с самолетов бочки с маслом, чтобы усилить пожары.

Несмотря на все это, мы вернулись «домой». Наши укрытия были полностью сожжены. Поэтому мы временно жили в домиках при штабе. Теснота была большая, и я спал в телеге. Ночи были холодные, осенние. Часто шли дождь и снег. Однажды ночью, после напряженной работы, я, как обычно, заснул. Я почувствовал странное тепло, но продолжал спать. В ту же ночь выпал снег и полностью укрыл меня, и если бы случайно проходивший мимо капитан Анищенко не разбудил меня, чтобы сообщить хорошие новости с фронта, я бы так и проспал до утра, а может быть, и не проснулся бы вовсе. На следующий день меня, как и всех остальных, устроили спать в укрытии.

Однажды они разбудили меня в два часа ночи с приказом немедленно явиться в штаб. По дороге туда я увидел шесть лошадей, привязанных странным образом; седла также выглядели не так, как у нас. Так или иначе, я пошел дальше. Я явился к капитану Малину и получил инструкции вернуть шесть патрулей федоровцев, которые сбились с пути, когда собирались позвать на помощь к тем, на кого напали, и теперь не могли найти дорогу обратно на свою базу. Около 3000 украинских националистов напали на партизанский лагерь имени Ванды Василевской в селе Череваха. Я вскочил на одну из хороших лошадей, во главе патруля: «Вперед, за мной!» Расстояние от места, где мы находились, до Федорова было около десяти километров, а ночь была темная, непроглядная.