Еврейские народные сказки. Том 3. Сказки евреев арабских стран

Я приоделась к свадьбе: у меня платье из паутинки, шляпа из масла и башмачки из стекла. Но когда я шла через лес, то порвала платье. Когда переходила равнину, шляпа растаяла под солнцем. А когда шла по льду, башмачки разбились вдребезги, дин-дон. Вот и вся история, которая есть у меня в котомке [8].

В-третьих, он ссылается на то, что стеклянные башмачки встречаются в шотландских и ирландских версиях сказки про Золушку.

Последнее утверждение проблематично. Мэриан Кокс обнаружила только шесть примеров сказок, аналогичных сюжету Золушки, где встречаются стеклянные башмачки. И ни одна из них не была записана раньше, чем появился литературный вариант Ш. Перро. Анна Бригитта Рут, рассматривавшая башмачки в фольклоре, вообще не обращается к стеклянным башмачкам, считая, что они не являются мотивом, изначально присущим устной традиции сказки про Золушку [9]. В исследовании М. Кокс присутствуют семь шотландских вариантов этой сказки, и А. Рут рассматривает их, однако все они были изданы позже публикации литературной сказки III. Перро. Вполне возможно, как предполагает П. Деларю, что во всех этих вариантах присутствуют более ранние эпизоды и мотивы, однако доказать это крайне сложно. Самая первая шотландская версия сказки про Золушку появляется в «Шотландской жалобе» (The Complaynt of Scotland, 1549), но она не настолько детализирована, чтобы можно было понять, присутствует ли там опознание Золушки по башмачку и мотив стеклянных башмачков.

Сказка, написанная Ш. Перро, сыграла крайне важную роль в дальнейшей жизни сюжета. Появление в этой истории башмачков из стекла (явным образом непрактичного для обуви материала) породило массу теорий и объяснений. Например, французские фольклористы Эммануэль Коскен (1841–1919) и Пьер Сентив (1870–1935) пытались доказать, что родиной этой сказки являются Индия и Египет — страны, которым они охотнее всего приписывали происхождение многих европейских народных сказок. Анджело де Губернатис (1840–1913), один из исследователей солярной мифологии, предложил рассматривать стеклянный башмачок как символическое олицетворение утренней зари, которая не оставляет следов и вообще не имеет ног [10]. Эта интерпретация была сначала единогласно отклонена, а затем столь же единогласно переоценена, но возобладали все же другие интерпретации. Их можно разделить на две группы: рациональные и иррациональные. Исследователи, придерживающиеся рационального подхода, рассматривают проблему с филологической точки зрения и считают, что стекло появляется в этой сказке вследствие лингвистической ошибки: французское слово verre (стекло) было ошибочно напечатано вместо vair (мех) [11]. Сторонники иррационального объяснения придерживаются фольклористического подхода и принимают как данность то, что в народной сказке, где главную роль играет воображение, возможны магия, трансформации и чудеса, вследствие чего там могут существовать и стеклянные башмачки.

Классическая литература

Мотив Н36.1 «Проверка башмачком. Узнавание по тому, подошел ли башмачок» впервые встречается в древней легенде о Родопис. Первым о ней повествует Геродот (V в. до н. э.; «История», кн. 2, 134–135), но в его варианте мотив башмачка отсутствует. По его мнению, история о Родопис является локальной легендой среди греков в Египте, которая призвана объяснить название небольшой, искусно построенной пирамиды «Могила куртизанки». Согласно Геродоту, Родопис была рабыней, которая затем стала богатой куртизанкой — настолько богатой, что могла себе позволить быть похороненной в пирамиде.

В более поздних версиях, которые появляются в сочинениях греческого географа Страбона (64/63 до н. э. — после 23 н. э.; «География», кн. 17) и Клавдия Элиана (170–235 н. э.; «Пестрые рассказы», кн. 12), мотив узнавания по башмачку занимает центральное место. В этих вариантах сохраняется красота Родопис и ее статус (она гетера, куртизанка высшего класса), но до королевского положения она поднимается благодаря судьбоносному вмешательству извне: орел подхватывает сандалию Родопис, пока та купается, и роняет ее на колени царю, который так очарован сандалией, что решает жениться на ее обладательнице.

Орел и сандалия присутствуют также в этиологической истории о созвездии Орла. Согласно этому мифу, Меркурия пленила красота Венеры, но она отвергла его. Юпитер сжалился над ним и послал орла, чтобы тот забрал у Венеры сандалию, пока она купалась, и принес Меркурию в египетскую Амитаонию. В поисках сандалии Венера пришла к Меркурию, и он «получив то, чего желал, поместил орла на небесный свод в благодарность за оказанную ему услугу» (Гигин «Астрономия», кн. 2,16.2).