Читаем Еврейскiй вопросъ полностью

1. На зарѣ новаго столѣтiя уже неумѣстно особенно распространяться о какихъ-нибудь второстепенныхъ, годныхъ на нѣкоторое время, cредcтвахъ, или даже просто о паллiативахъ въ отпорѣ злу, наносимому народамъ евреями. Что касается меня лично, то, — судя по опытамъ послѣдняго десятилѣтiя и особенно судя по всему, что выяснилось въ последнiе два года истекшаго столѣтiя, — во мнѣ внѣ всякого сомнѣнiя твердо укрѣпилось убѣжденiе, что еврейскую нацiональность нельзя обезвредить ближайшими простыми ограниченiями, и что единственно удовлетворительный отвѣтъ на еврейскiй вопросъ можетъ состоять только въ устраненiи всего разсматриваемого типа. Если въ первыхъ изданiяхъ этой книги, подъ влiянiемъ весьма ненадежныхъ усмотрѣнiй, и рекомендовались кое-какiя полумѣры, то теперь, судя по всему, что доселѣ принесъ намъ опытъ, это было бы совсѣмъ неумѣстно. Мiру нужно рѣшительнымъ образомъ раздѣлаться съ еврейскимъ народомъ; то, что cдѣлано въ этомъ направленiи въ тысячелѣтiя протекшей всемiрной исторiи, не особенно важно, и именно составляетъ лишь незначительную долю того, что еще остается сдѣлать. Народы и народъ имѣютъ крайне недостаточныя представленiя о тѣхъ средствахъ, посредствомъ которыхъ можно бы было порѣшить съ еврейскими традицiями, тѣлесными и духовными. Даже значительные представители своего рода критики еврейства, при всѣхъ своихъ заслугахъ, даже не затронули глѣвнаго нерва въ этомъ дѣлѣ и смотрѣли на задачу довольно легкомысленно.

Какъ бы то ни было, на первомъ мѣсте нужно упомянуть о Вольтерѣ, котораго сужденiе iудеи, ужъ конечно, не могутъ отклонить подъ тѣмъ прѣдлогомъ, что этотъ великiй писатель, мыслившiй, разумѣется, несравненно свободнѣе ограниченнаго театральнаго критика Лессинга, [который] находился подъ влiянiемъ религiозныхъ предразсудковъ. Притомъ, сужденiе его вовсе не было какою-нибудь случайно слетѣвшею съ его устъ насмешкою, напротивъ, свое полное, всюду въ его сочиненiяхъ встречаемое презренiе къ iудейскому племени и свой взглядъ на его будущее онъ сжато высказываетъ въ серьозномъ трудѣ по всемiрной исторiи. Это было его сочиненiе о нравахъ и о духѣ народовъ; здѣсь, въ главѣ 104-й, онъ въ высшей степени мѣтко выразился объ iудеяхъ. Ихъ ожидаетъ, думаетъ онъ, та же судьба какъ и цыганъ. Когда общество будетъ совершеннѣе н народы будутъ сами заниматься своею торговлею, то жидамъ уже нельзя будетъ жить отъ нашей безпечности. Болѣе богатые, представляетъ онъ себѣ, бросятъ всякiе предразсудки. Вообще же, смѣшавшись съ другими народами, iудеи должны исчезнуть, а самый низшiй слой ихъ, подобно цыганамъ, образуетъ одинъ классъ съ ворами.

“Образуетъ одинъ классъ съ ворами” — вотъ слова великаго просвѣтителя ХVIII вѣка объ iудейскомъ народѣ; и эти слова, что-то, не очень напоминаютъ собою лессинговское просвѣщенное заступничество за iудеевъ. Впрочемъ, Вольтеръ показалъ себя знатокомъ ожидовленiя и его послѣдствiй уже въ одномъ изъ своихъ самыхъ раннихъ произведенiй, задолго до того, какъ познакомился съ берлинскими iудеями и съ однимъ изъ нихъ даже велъ процессъ, а именно — въ своей исторiи Карла ХII. Изображая въ этомъ произведенiи состоянiе Польши, объ ужасающемъ количествѣ жидовъ, сосущихъ страну, онъ прямо выражается въ такомъ смыслѣ, что если это размноженiе жидовъ будетъ тамъ и впредь идти въ такой же прогрессiи, то въ концѣ-концовъ останется одно — выгнать ихъ изъ страны. Вольтеръ былъ универсальный генiй, и не только въ дѣлахъ просвѣщенiя, но и по познанiямъ и по способностямъ во сто разъ превосходилъ этого раздутаго жидами Лессинга. Но и онъ еще недостаточно ясно прозрѣвалъ, что все дѣло въ томъ, чтобы расквитаться съ расою какъ таковою, и слишкомъ понадеялся, что разъ отпадутъ предразсудки у богатыхъ, то слой этотъ будетъ поглощенъ остальнымъ обществомъ. Тѣмъ не менѣе, ему должно быть зачтено въ большую заслугу, что хотя онъ и слишкомъ высоко переоцѣнивалъ значенiе просвѣщенiя умовъ въ отношенiи религiи, онъ все-таки ясно усматривалъ необходимость того, чтобы iудейская раса со всѣмъ своимъ влiянiемъ какимъ бы то ни было способомъ устранена была изъ области жизни современныхъ народовъ [9].

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное