Еврипид и его трагедийное творчество: научно-популярные статьи, переводы

Но вот что нас озадачивает. В виде придачи к условленной награде Аполлон обещает Силену свободу для него и всех его детей; хотя этот стих нам сохранился не весь, но ссылки на него в других местах ставят правильность его реконструкции выше всякого сомнения. У кого же они были в неволе? Ниже нимфа Киллена упоминает об их «прежней» службе их господину Дионису; отсюда следует скорее всего, что теперь они ему более не служат. К тому же это была не такая служба, от которой они желали бы освободиться, да и не от Аполлона зависело их от нее освободить… Последнее соображение подсказывает нам, думается мне, единственно правильный ответ на поставленный вопрос: если их освобождает Аполлон, значит, ему они и служили. Но что это за служба Силена и сатиров Аполлону? Должны ли мы признать в ней отголосок смягченного варианта о состязании Аполлона с силеном Марсием? Или же деление дельфийского сакрального года на аполлоновскую и дионисическую половины имело последствием известную подчиненность Силена с сатирами также и Аполлону? Мы этого не знаем. Все же следует обратить внимание на то, что Софокл считается с этой службой как с чем-то общеизвестным: ее мотивировки нет в сохраненных частях драмы, не могло быть и в утерянных.

Подтвердив свое обещание, Аполлон уходит; на сцене остается Силен с сатирами. Пролог кончен.

* * *

При следующей за ним вступительной песни хора, как и вообще при хорических песнях нашей драмы, кроме разве последней, – поэту пришлось иметь дело со своеобразным затруднением. Обыкновенно они исполняются под аккомпанемент музыкального инструмента; здесь это было невозможно потому, что первый музыкальный инструмент, лира, только что изобретен младенцем Гермесом. Стихийный ужас сатиров при его таинственных звуках (о котором еще будет речь) был бы невозможен, если бы предыдущие песни хора исполнялись под музыку. Необходимо было поэтому обойти затруднение так или иначе.

Во вступительной песни обход состоял в том, что поэт вообще не заставил петь весь хор, а разбил его на части. На какие – об этом можно спорить; я принял то деление, которое мне показалось самым простым и естественным, – другие делят иначе.

Силен, давая свое обещание Аполлону, разумеется, рассчитывал гораздо более на своих востроглазых детей, чем на собственные способности; напутствовав их мудрым советом, он уходит – для чего, это всякому, кто его мало-мальски знает, нетрудно сообразить.

Сатиры ищут, следуя наставлению своего родителя. Их поиски недолго остаются без награды: след найден, затем и другой. Этим, казалось бы, направление, в котором был угнан скот, нетрудно определить; не попытаться ли свистнуть, чтобы вызвать его ответное мычание?.. Здесь в рукописи единственная во всей драме ремарка: rhoibdos. Руководясь значением этого слова в других местах и окружающими его здесь стихами, я полагаю, что оно обозначает именно «свист» сатира, а не что-либо другое. Но стадо молчит; с другой стороны, свои же товарищи находят новые следы, своим направлением противоречащие первым. Как видно, наш поэт удержал путаницу следов в гомерическом гимне, хотя нельзя сказать, чтобы ее описание у него вышло особенно вразумительным. Как бы то ни было, наши следопыты сбиты с толку; в каком направлении искать вора и добычи?

Оставим их пока в их недоумении и займемся нашим, едва ли не более важным, – что, собственно, нашли наши сатиры? Следы воловьих копыт. Какой отсюда вывод? Казалось бы, только один: что здесь проходило стадо коров, не более. Но почему же непременно стадо Аполлона?

Остроумный филолог Роберт, которому принадлежит одна из первых статей о новонайденной драме, обратил внимание на это затруднение. Как могут сатиры знать, что стадо коров, которое они выслеживают, есть именно стадо Аполлона? Очевидно, отвечает он, у коров Аполлона был выжжен на нижней части копыт особый знак, который оставил свой оттиск в песке. Само по себе это было бы возможно – мифология повествует нечто подобное о стаде хитрого Сизифа, уведенном Автоли-ком. Но сам Роберт уже заметил, что если бы этот выжженный знак был отличительной приметой коров Аполлона, то он должен был предупредить о нем Силена и сатиров там, где он поручает им его выследить. А между тем этого предупреждения нет в сохранившейся части трагедии и не могло быть в утраченных.

Мне думается, мы можем дать вполне удовлетворительный ответ на поставленный вопрос, сближая наше место с тем, на которое я выше обратил внимание читателя. Но мы с этим ответом торопиться не будем и отложим его до третьей и решающей улики. А пока вернемся к нашим недоумевающим следопытам.

* * *

Хотя в этом месте наша рукопись никаких ремарок не дает, но дальнейшее не оставляет сомнения в том, что здесь происходит. Из пещеры слышится игра на лире; при этих неведомых звуках вся врожденная трусость сатиров дает себя знать – пораженные ужасом, они падают на землю и остаются в этом положении до прихода своего отца.