Еврофашизм и буржуазный декаданс

Через несколько дней после этих размышлений кутила Жиль раскрывает душу в беседе с одной из дам: «Я не для приличных женщин, буржуазных, не для дам из общества. Я люблю проституток». Позднее Жиль говорит самому себе: «Нет сомнения, я чувствую отвращение к буржуазным дамам и к женщинам из общества [...]». Двойственность сущности женщины, а также ее двойная общественная роль проявляются здесь снова: как ангел и дьявол или как буржуазная женщина и как проститутка. С критическим взглядом на привычки проституток неспособный любить Жиль видит исключительно их присущее путанам стремление к буржуазной добродетели и признанию. Сам Жиль отказался от классической, «высокой» любви, и понимает удовлетворение своей похоти в борделях и в недолговечных интрижках с женщинами как капитуляцию перед изменившимися общественными отношениями, в которых женщина утратила свое «естественное предназначение» как существа, преданного мужу и семье.

В последующем эпизоде в провинции для Жиля все больше становится понятной его настоящая проблема. Он не способен к привязанности, а также к постоянным отношениям, и он не находит в акте любви истинного осуществления, каждая женщина для него является фальшивой. С другой стороны, в момент отъезда он замечает быстро приближающийся страх остаться в одиночестве. Жиль описан как жертва, в какой-то мере как пленник отчужденности буржуазным обществом «классической» женщины и любви.

Дриё ла Рошель подчеркивает в 1942 году в своем послесловии к роману «Жиль» моралистическое значение своих книг «Drôle de Voyage» («Странная поездка») и «Мужчина, увешанный женщинами», в которых он «хотел разоблачать и клеймить».

Если центральная тема в «Мужчине, увешанном женщинами» это декаданс буржуазной сексуальности во время после Первой мировой войны, то «Мечтательная буржуазия» в своей субстанции дает больше материала для анализа политически мотивированной общественной критики у Дриё ла Рошеля.

3.2. «Мечтательная буржуазия»

Первый роман Дриё ла Рошеля, который, по его мнению, «считался» таковым, т.е. удался в писательском плане, это «Мечтательная буржуазия». Эта книга вышла в Париже в 1937 году, через три года после смерти отца автора (мать умерла еще в 1925 году) и через год после вступления Дриё в основанную Жаком Дорио в июне 1936 года Parti Populaire Français.

В целом «Мечтательная буржуазия» – это атака на декаданс буржуазного общества, которым Дриё был по-настоящему одержим. В то же время это обвинительный акт против его собственных родителей, в особенности, против отца Эммануэля, который для Дриё олицетворяет типичного буржуа. Эта книга – описание в форме романа ситуаций, в которых рос Дриё как ребенок и юноша; его брат, Жан Дриё ла Рошель, тоже это подтверждал.

У отца, который встречает нас в романе в образе Камиля ле Пенеля, есть только единственная сила: его мужественность, которую он проявляет в эротических любовных связях со своей женой и другими дамами. В остальном он – как и отец Дриё – не особо успешный адвокат, который может лишь как можно скорее растрачивать небольшое имущество семьи. Камиль ле Пенель целиком и полностью поддался гедонизму. В поведении «типичного» декадентского буржуа Камиля Дриё ла Рошель хочет критиковать буржуазию как таковую, которая, будучи эвдемонической и никчемной, ведет страну к упадку. Таким образом, этот роман – роман упадка, неисправимого упадка всего буржуазного общества Франции, которое по своему соизволению растрачивает деньги на удовольствия, и где стремление к индивидуальному счастью сменило некогда нравственные ценности среднего класса – для Дриё, к примеру, это трудолюбие и вера. Буржуазный класс больше не стремится к достижениям и добродетели, так звучит критика автора, он лишь наслаждается и потребляет.

Дриё описывает распад ставшей «мечтательной» буржуазии с перспективы стороннего наблюдателя. Рассказчицей является дочь Камиля Женевьева, которая, впрочем, в начале действия даже еще не родилась, и которая появляется в качестве рассказчицы только в четвертой из пяти глав. Друг Андре Мальро и бывший директор уважаемого и богатого традициями литературного журнала «Mercure de France» Гаэтан Пикон (1915-1976), обосновывает выбор такой перспективы рассказа в своем эссе, включенном в немецкий перевод романа, близостью Дриё к его героине Женевьеве и дополняет, что Дриё не способен позволить в своих книгах говорить кому-то другому, кроме самого себя.