Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

По-видимому, ни там, ни там не было сильной привязанности к дому Каролингов. Насколько далеко идущие выводы можно сделать из этого, сказать нельзя, но представляется, что в обеих странах было, по крайней мере, бессознательное понимание того, что Каролинги представляли другое положение вещей, нежели существовавшее, и у них было желание выбрать королевский дом, который в полной мере соответствовал бы новым условиям. Конечно, в обеих странах роковая слабость династии заключалась в том, что она не создала местной власти, что не обладала непосредственными владениями, собственным герцогством, которое бы хранило ей преданность и откуда она могла бы черпать людей и ресурсы, не завися от крупной феодальной знати. Это было краеугольным камнем успеха саксонской династии в Германии и Капетингов во Франции. Если бы Каролинги были крупными феодалами, а не только королями, они, возможно, могли бы удержаться у власти.

В обоих этих государствах церковь, хотя и действуя независимо, оказывала влияние в том же направлении, и в обоих же случаях, пока ослабевала власть Каролингов, разделившиеся государства стали практически независимыми, так как существовало мнение, будто в общем правительстве нет необходимости и местные власти на самом деле лучше для того времени; иными словами, когда была непосредственная опасность полного распада, церковь стала одним из сильнейших факторов, сумевших убедить людей сохранить национальное правительство и в итоге передать государство новым родам, которые в перспективе могли бы вновь установить сильное правительство. И причина в обоих случаях тоже была одна и та же: опасность, которая иначе угрожала бы общей организации церкви, если бы государство распалось на полностью самостоятельные фрагменты. В обоих случаях, когда передача произошла, церковь и по своим средствам, и по влиянию стала одним из крупнейших ресурсов новой монархии в ее стараниях по консолидации государства.

В Англии различные королевства саксов, созданные во время завоевания, объединились при владычестве Уэссекса, в начале IX века. В конце этого столетия энергия и мудрость Альфреда, гения, равного Карлу Великому в своем более узком королевстве и превосходящего его характером, заложили прочные основы для национального развития. Была улучшена судебная организация государства; военная система усилена и проверена долгой и в основном успешной войной; старые противоречивые законы реформированы в новый, расширенный кодекс; и король своим собственным примером поощрял образование и литературу. Но это начало не имело немедленных результатов.

Англия лежала прямо на пути скандинавов, и их вторжение на остров было настоящим переселением, подобным более ранним тевтонским нашествиям. Преемники Альфреда долго, но в итоге напрасно, боролись с возникшими трудностями, и Англия в конце концов присоединилась к скандинавской империи Кнуда Великого в первой половине XI века. Но скандинавы и саксы не так широко различались этнической принадлежностью и языком, и смешение их в едином народе было нетрудным делом. Саксонская монархия, восстановленная в 1042 году, могла легко развиться в нацию, но прежде еще один элемент должен был прибавиться к сложному английскому характеру.

Скандинавы совершили еще одно переселение помимо английского — в Северную Францию — и образовали там в начале X века небольшое государство, Нормандское герцогство, феодально зависимое от короля Франции. Там они быстро утратили свою национальную специфику и язык и создали своеобразную и интересную цивилизацию. После смерти Эдуарда Исповедника, последнего саксонского короля Англии, Вильгельм, герцог Нормандский, заявил о правах на английскую корону и быстро добыл ее силой оружия.

С ним пришло новое вторжение чужеземцев, которое в результате долгого процесса было поглощено английским народом, и столетие спустя, после прихода к власти анжуйских королей, произошло еще одно аналогичное переселение. Таким образом, даже в Англии, хотя она имела преимущество перед континентальными государствами в своем малом размере, который облегчал задачу по установлению общего правительства, подлинное национальное сознание сформировалось только к концу Средневековья. Однако в 1066 году с воцарением Вильгельма государство приобрело свою внешнюю форму, как произошло с германским и французским государствами в предыдущем столетии.