Европа в эпоху Средневековья. Десять столетий от падения Рима до религиозных войн. 500—1500 гг.

Однако это новое правительство в своем начале резко контрастировало с правительствами двух других стран; феодальная система в ее политическом аспекте не развилась в Англии при саксонских королях, как это произошло на континенте. Германские элементы, бывшие одним из источников феодализма, выросли там в институты, которые в отдельных чертах можно назвать феодальными, однако в них отсутствовали существенные элементы исторической феодальной системы, а также между английским народом и государством не сложилось могущественного баронства, которое пользовалось бы по праву или в силу узурпации королевскими прерогативами. Вильгельм Завоеватель привез с континента в Англию политическую феодальную систему, но это не был обычный европейский феодализм. Это был феодализм того типа, который преобладал в Нормандском герцогстве, высоко централизованный и служащий аппаратом управления под властью суверенного государя, который оставался самым могущественным фактором в государстве. Следуя обычаю, повсеместному в первые дни феодализма и не вышедшему из употребления в Нормандском герцогстве, он претендовал на скрепленную присягой преданность вассалов каждого сеньора. Земли, которые он раздавал между своими приверженцами, были разбросаны по стране — похоже, по причине географических условий, нежели намеренно, так что лишь в немногих случаях они могли объединиться в мелкие государства внутри государства, и, жалуя землю, он не раздавал королевских прерогатив. Кроме того, он сохранил в качестве прямых домениальных владений гораздо более обширные территории, чем любые пожалованные вассалам.

Результаты оказались решающими. Феодализм постепенно проникал в Англию, и через какое-то время в теории права феодальные принципы стали контролировать все землевладение, но в Англии так и не сложилась ни одна политическая система, как на континенте. Король с самого начала располагал самой сильной властью в государстве, и период в английской истории, ближе всего соответствующий абсолютной монархии, — это период ее норманнских и первых анжуйских королей.

В Испании, как и в Италии, не было ничего, что соответствовало бы национальному правительству, но по другой причине. Древнее германское королевство вестготов пало в VIII веке еще до вторжения сарацин. В IX веке ряд христианских государств начал формироваться на северных окраинах страны, частично из беженцев, спасавшихся в горах на северо-западе от арабов, и частично из франкских графств на территории, принадлежавшей в Испании Карлу Великому. К середине XI века сформировались королевства Леон, Кастилия, Наварра, Арагон и Барселона и начали двойной процесс оттеснения арабов все дальше на юг и объединения друг с другом. Оба этих процесса продолжались на протяжении всей оставшейся части средневековой истории, и тот факт, что народ Испании не объединился в осознании общей нации даже к началу XVI века, имел важнейшие политические последствия для современной истории.

Таким образом, мы видим, что итогом этого периода стал фундамент для последующего национального развития в ведущих странах Европы, каждая из которых имела свои особенности. Давайте кратко сравним положение дел в XI веке с ситуацией в каждом из трех великих государств — Англии, Франции и Германии — скажем, в XVII веке, и мы легко найдем ключ к внутренней политической истории этих стран в течение промежуточных столетий.

В Германии в начале XI века королевская власть была сильна, даже если не была абсолютной или непререкаемой. Там были предприняты важнейшие шаги для консолидации государства и уничтожения тенденций к местной независимости, и все перспективы говорили о том, что этот процесс продолжится и добьется успеха. В XVII веке мы видим, что центральная власть свелась к упрощенному варианту, без каких-либо характеристик национального правительства, и территория, занятая нацией, распалась на сотни мелких государств, во всех смыслах полностью независимых. За время, прошедшее между этими двумя моментами, должно было произойти нечто, что значительно ослабило королевскую власть и позволило разрушительным силам, очевидно преодоленным саксонскими королями, вновь начать действовать и привести к естественным результатам — результатам, намного более крайним и катастрофическим для нации, нежели те, которым угрожало вначале возрождение старого племенного духа.