Европа во мне. Как не потерять себя в новых странах, условиях и ролях

Я беру несколько цветных открыток в руки и вижу, что на обратной стороне каждой мелким-мелким почерком написано по четыре абзаца текста. О том, как устроено все на вокзале: как иначе, чем в Германии, здесь берутся железнодорожные билеты. Как общаются люди, что подают в кафе, что готовят дома. Словом – обо всем, что он успел увидеть.

То есть этот занятой профессор сначала постоял в очереди за открытками, жестами показывал продавщице, что ему нужно, а после заблокировал время в своем под завязку заполненном календаре после «Доклад «Кластеры служебных слов…» и «Фразевые субстантивы» и обозначил его, например, «Открытки для крестника». А вечером между днями конференции прилежно, обстоятельно, с приветами и объятиями, описал все, что успел заметить.

Привычка выделять время на общение, на поддержание связей, присутствовать в чьей-то жизни не на ходу, а всецело – все это потрясло меня в тех европейских странах, где я жила. Я-то ехала в Европу, думая, что здесь живут индивидуалисты, заботящиеся лишь о цифрах на своем счету. Я знала о ювенальной юстиции, фразе «Теперь ты сам» на восемнадцатилетие и хромированных личных границах. Но все оказалось сложнее: и личные границы, и цифры на банковском счете, и самостоятельность, и семейные обеды по воскресеньям, и время вместе, и десятки родственников за длинным праздничным столом.

Мне казалась жесткосердечной фраза «Теперь ты сам» на совершеннолетие, потому что я представляла полную оставленность. Брошенного человека. А не 15 крестных и 18 дядек, с которыми ты играешь в виртуальный футбол.

Часто ли ваши дядюшки и тетушки по-настоящему проводили время с вами, а не с вашими родителями? Многие ли из них знали, кто вы? Вешали ли они ваших принцесс на свои холодильники?

Иногда я ставлю вопрос шире: а многие ли из них проводили время качественно друг с другом, с собой и с жизнью?

Кажется, у них не было на это времени. То развал страны, то лихие девяностые, то экономические кризисы. Работа, работа, работа…

Некоторые вещи о себе понимаешь, основываясь на том, как другие люди реагируют на истории из твоего детства.

Я вспоминаю своих дядюшек, один из которых крестил меня. Дядя Гена – красивый жгучий брюнет, сильный, широкоплечий. Входя раз или два в год в наш дом, он протягивал мне помидоры из своего парника. И это был единственный момент, когда мы касались друг друга. После я наблюдала за ним издалека: он шутил о чем-то с моей мамой, его сестрой. Быстро пил чай и уходил:

Я спешу, Ленка!

Знал ли он о том, что его крестница пишет стихи? Наверняка – из городской газеты, которая эти стихи публиковала. Но мы об этом не говорили.

Знал ли он, что я сменила школу потому, что в прошлой меня травили? Может быть – от моей мамы. Но и об этом мы не говорили.

Посмотрел ли он хоть раз в мои глаза так, чтобы узнать меня, вот этим взглядом «Ты есть! Я тебя вижу»? Вряд ли. Бросил ли он пить, когда я родилась? Нет.

Самим нам казалось, что у нас крепкая семья, в отличие от других. К тому же, телевизор критиковал европейские страны за индивидуализм и разобщенность.

В смысле ты в последний раз разговаривала с крестным четыре года назад? – не понимают меня здешние друзья. – Давай сейчас ему позвоним!

Я открыла список контактов и я обнаружила, что у меня даже нет номера его телефона.

Зато на экране высветилось имя моего бойфренда. Он звонил, чтобы договориться о встрече в короткий промежуток после работы – настолько короткий, что дорога до меня и обратно займет больше времени, чем сама встреча.

Мы так часто видимся, – удивилась я. – Можем и пропустить, раз все равно так мало времени.

Когда хочешь что-то построить, нужно посвящать этому время, – ответил он. – Если мы хотим отношений, мы должны проводить время вместе.

Группы

Мой знакомый Марко пытается найти в вотсапе нашу переписку. Листает, листает, листает – и никак не найдет, хотя переписывались мы на прошлой неделе. Может, удалил?

Слишком много групп! – раздражается он. – Слишком много у меня групп.

Каких еще групп? – сначала не понимаю я. Вотсап-групп? Тех, которые для обучения? Типа как наш чат для объявлений в группе танцев и группа онлайн-курса, который я прохожу?

Я смотрю на его экран и читаю:

и так далее.

В итальянском телефоне оказалось сложнее найти личную переписку, чем групповую.

Да что там! Я не знаю ни одного итальянца, который не объединился бы с коллегами, друзьями или семьей для подписки на фильмы Нетфликса или музыку в Спотифае. Если в сервисах есть групповой тариф, то он для итальянцев. Если Марко заказывает витамины на сайте с платной доставкой, то он предложит всем знакомым добавить к себе в корзину свои заказы, чтобы добраться до цифры, когда их всем доставят бесплатно. Про горы вы уже читали…

Кстати, – говорит Марко, – я рассказал о тебе дома, теперь мои сестра и брат хотят с тобой познакомиться. И ты, конечно, приглашена на мой день рождения.

Спасибо… но ведь мы заперты на карантин по своим домам. Как будет проходить твой день рождения?