Европа во мне. Как не потерять себя в новых странах, условиях и ролях

Я прихожу в парикмахерскую в Италии. Там работают люди разного возраста, а самому опытному мастеру, Барбаре, за 50. Пока меня стрижет молодая девушка, Барбара красит волосы одной синьоре: ей 70 или чуть больше. Они разговаривают, и Барбара рассказывает о знакомой, которая заболела ковидом и очень плохо себя чувствовала.

Шелестя фольгой на волосах, клиентка приподнимает голову и спрашивает:

А она что, молодая? Сколько ей лет?

Да, – отвечает Барбара, молодая. – Прям как я.

Я рассматриваю Барбару: на ней очки в белой оправе, помада тона мякоти инжира, блузка с леопардовым принтом, кожаный браслет с металлическими заклепками… Кажется, она не собирается ни в чем себе отказывать.

А тебе сколько лет? – спрашивает меня она.

Тридцать четыре.

A, giovanissima! – восклицает она. Что значит: очень молода! – Ragazzina! – малышка!

«Ragazzina» – кручу я это слово на языке весь день и смеюсь. Отправляю аудиодорожки с этой историей друзьям. И не сразу решаюсь поделиться этим с мамой, помня, как она говорит: старородящая.

Я не знаю, что стоит за идеальной прической итальянских синьор. За их начищенными до блеска дутыми золотыми серьгами, за шелковыми платками. Почему седая женщина, идущая по улице Гарибальди, опираясь на ходунки-роллаторы, обута в босоножки на каблучке? Удобно ли ей?

Может быть, за этим – развитый вкус, качество жизни и принятие своего тела. Любовь к хорошему крою и финансовые возможности для обладания брендовыми вещами.

А может – миллион требований к тому, как должна выглядеть женщина, тянущийся еще с детства. «Не смей выходить из дома ненакрашенной», «Тебе необходимо удлинять ноги каблуком»…

Я не знаю, да это и неважно. Потому что можно взять себе то, что подходит, не трогая остальное. Нет идеального способа состариться, как нет идеального способа прожить жизнь. Но есть возможность видеть разное и создавать свое.

Красота не бывает идеальной

Ты красивая, – сделал мне однажды комплимент итальянец.

От неожиданности я все забыла. Что нужно ответить «спасибо» и улыбнуться, не придавать этому значения, не начинать внутренние дебаты.

Но у меня прикус неправильный! – выпалила я. – И впадины на лбу от ветрянки. И лишний вес.

«Катя, все пропало, – шептал голос в моей голове. – Ты ничему не научилась. Ну что ты как все наши женщины – сразу разубеждаешь человека. И вообще, может, он и не всматривался, а теперь все заметит».

Однако не так-то просто засмущать итальянца. Он не фыркнул, не разочаровался, не замял тему, а спокойно продолжил:

А я и не сказал, что каждая черта в тебе красива. Конечно, в тебе есть несовершенства. Я сказал, что все вместе, как образ – красиво.

Этот диалог произошел год назад, но разве его забудешь? Я услышала, как треснул шаблончик в моей голове – обратно не склеишь.

Даже у богини красоты Венеры было 7 недостатков: полоски на шее – «бусы Венеры», ямочки на пояснице – «ямочки Венеры», косоглазие, волосы разного оттенка…

Какая классная она здесь, на этой фотографии! – сказал о ком-то мой друг итальянец.

Ты серьезно? Мне кажется, она неудачно получилась. А что тебе нравится?

Смотри, какая она свежая! Кожа под глазами светлая, никакой усталости, расслабленность! Нет напряжения.

Я всматриваюсь в лицо на фото – и начинаю видеть красоту, о которой он говорит. Красоту свежести.

Или вот я любуюсь девушкой с идеальными волосами и фигурой, в красиво подобранной одежде, с маникюром. А мой знакомый говорит:

Нет, мне не нравится. Она слишком «держится». Где в ней агрессия?

Агрессия? – недоумеваю я. Мне хочется сказать, что вообще-то она у нас под запретом!

Ну да! Вот этот взгляд… Она как будто еще не вылупилась. Не зажглась.

В моем детстве красота измерялась ухоженностью. Фенечки считались некрасивыми, а маникюр – красивым. Мнущийся лен – нет, а то, что отглажено и отпарено – да. Дреды – нет, укладка – да.

Если ты ходила в парикмахерскую, это должны были заметить все.

Заплетите мне объемную косу вокруг головы, – однажды попросила я.

Мне заплели прекрасную косу, а из остатков волос стали делать цветы и укладывать их на моей голове.

О, спасибо, но это слишком. Просто растрепайте здесь волосы, пожалуйста.

Парикмахер сделала цветок поменьше.

Я повторила свою просьбу.

Тогда она сделала три цветка другого вида:

А так? – она заметно волновалась. – Вы же сказали, что у вас фотосессия? Надо, чтобы было видно, что вы занимались своей прической у профессионала.

Во Франции подход к этому другой. Если вы пошли к парикмахеру, вышли от него – и никто этого не заметил, значит это профессионал. Оплатите 60 евро на кассе.

Быть красивой, выглядеть хорошо – значит выглядеть приятной и свежей, но так, как будто вы не прилагали усилий для этого. Это должно быть настолько натурально, чтобы казалось, что вы сама по себе такая красотка. Вот вы проснулись, вытянули из шкафа первые попавшиеся вещи, расчесались – и прекрасны. Образ удался.

Любимая актриса французов Софи Марсо.

Что накрасить? Ногти, ресницы или губы? – решала моя знакомая немка, очень стильная и к тому же модельер.