Европейская мечта. Переизобретение нации

Существует еще одна живописная история Европы, которую также интерпретирует Геро в своем тексте. На средневековых географических картах принцесса предстает «женщиной в пышном, расширяющемся книзу платье, на котором все монархии и народы того времени – Германия, Франция, Болгария, Шотландия, Греция – занимают свое исконное и органичное место». Это «царственное, величественное изображение Европы» напоминает Ульрике Геро райский сад «с его плодородием и безопасностью». Этой матриархальной идиллии Геро противопоставляет патриархальную угрозу Европе в лице национальных государств. Такой угрозой заканчивается ее флирт с быком и становится жестоким изнасилованием Европы национальным государством, которое Томас Гоббс представляет чудовищем, точнее библейским самцом Левиафаном. Вывод Ульрике Геро из этой живописной истории однозначен: «Европа страдает, когда в истории превалирует мужское начало, связанное с такими топосами, как национальное государство, война, власть, армия». Тогда остается лишь одно средство: она должна кастрировать быка, ибо «Европа есть постнациональный матриархат!»[256].

Постнациональный – это понятие все чаще встречается в немецкоязычном дискурсе последних двух десятилетий. Начать избавляться от нации проще всего с языка. Одним лишь повторением слово «постнациональный» закрепляется как нечто само собой разумеющееся, что становится общепринятой нормой и уже не нуждается в обсуждении. Благодаря такой языковой настройке в университетах нация давно объявлена умершей или неактуальной. Она выброшена на свалку истории и перестала вызывать интерес у большинства интеллектуалов. Можно сформулировать и так: понятие «нация» оказалось замороженным. Долгое время эта тема машинально вызывала одни и те же отсылки. Достаточно назвать книги Бенедикта Андерсона «Воображаемые сообщества», Эрика Хобсбаума и Теренса Рейнджера «Изобретение традиции» или Эрнеста Геллнера «Нации и национализм». Все три книги вышли в 1983 году. С тех пор к теме пропал интерес, дискурс о нации выродился в зомби-дискурс[257]. Он пользуется застывшими формулировками и движется по предсказуемым траекториям, и в таком виде передается от одного поколения другому. Проблема считается раз и навсегда закрытой; всякий, кто продолжает о ней размышлять, задаваться вопросами или исследовать, подозревается в приверженности националистическим идеям. Одним словом, через игнорирование нация была успешно изъята из научных исследований. Это подтверждает и мой недавний разговор с одним политологом, у которого я спросила, что могут сказать его коллеги сегодня о нации. Ответ не замедлил себя ждать: «хрестоматийной работой на эту тему по-прежнему остается книга „Управление по ту сторону национального государства“ Михаэля Цюрна»![258]

Подобный консенсус меня давно не устраивает. Меня тревожит то, что благонамеренные интеллектуалы, слепые к реальности и упорствующие в своем критическом настрое, недооценивают растущую политическую угрозу, которая обусловлена игнорированием национальной проблемы. Переизобретение нации – важнейшая задача, заслуживающая нашего общего внимания. Нельзя автоматически отождествлять нацию с национализмом, ибо тем самым нация отдается на откуп националистам, а мы сами становимся исполнителями «самореализующегося пророчества». Наоборот, мы должны внимательно всмотреться в понятие нации, чтобы наполнить его новым содержанием и таким образом отвоевать его. Чтобы активно защищать нацию перед лицом политической угрозы, мы должны научиться видеть в ней положительные ценности и смыслы.

Именно это произошло недавно в США. Известный гарвардский историк и журналист Джилл Лепор опубликовала свой «Манифест о лучшей нации»[259]. Ее идеи настолько созвучны с моей книгой, что мне хочется привести здесь аннотацию из немецкого издания: «В эпоху глобализации и космополитических элит понятие нации как будто устарело, а его содержание исторически изжило себя на пути к глобальному сообществу, стало паролем реакции. Однако в мире, который по-прежнему состоит из национальных государств, нация остается самым надежным гарантом права и законности, самым действенным инструментом для борьбы против власти предрассудков, нетерпимости и несправедливости. Тот, кто хочет защитить либерализм от волн авторитаризма нашего времени, должен заново осмыслить нацию».