Европейская мечта. Переизобретение нации

Тезис теоретиков модернизации понятен: с наступлением эры глобализации, ускоренного технического развития и транснациональной динамики, связанной с неограниченными перемещениями людей, идей, информации, товаров и капитала, национальные государства устарели. Но данный тезис можно и перевернуть, поскольку именно опыт глобализации придал национальным государствам новый импульс и новую значимость. Современное национальное государство, перестав в одночасье быть двигателем ускоренной модернизации, превратилось в инстанцию, которая противостоит универсальному тренду глобализации, критически переосмысливает глобализацию и направляет ее в определенное русло. Итак, существует несколько причин, по которым мы до сих пор не живем в постнациональном мире. Во-первых, глобализация не только не устранила национальные государства, но отчасти их утвердила; во-вторых, с началом 1990-х годов, после крушения коммунизма, в Европе возникло много новых национальных государств; и, в-третьих, модель «национальное государство» в XXI веке обрела новую привлекательность и за пределами Европы. Например, Владимир Путин превратил Россию из социалистического государства в капиталистическое национальное государство, сохранив при этом Сталина в качестве главного героя, равно и Китай, сохранив маоизм, тоже заимствовал многие элементы национального государства. Эти примеры свидетельствуют о том, что время национального государства не прошло, поэтому разумно не закрывать на него глаза, а отнестись критически и избирательно.

Именно так поступают социологи Андреас Виммер и Нина Глик Шиллер, которые тщательно проанализировали тезис о постепенном исчезновении нации. В 2002 году они опубликовали статью, положив начало новой рефлексии о настоящем и будущем национального государства[267]. Их переосмысление концепции нации начинается с признания «слепого пятна» в социальных науках, никогда не уделявших нации достойного внимания в своих теоретических построениях. Все теории модерна исходили из того, что нация – это переходное явление или атавистический пережиток, который в ходе социальной, политической и исторической эволюции уступит место новым структурам. По мнению авторов, это ложное допущение, встроенное как в коммунистические, так и в социологические высокие теории, возникло из-за строгого «дисциплинарного разделения труда». Если историки, этнологи и психологи продолжали видеть нацию частью человеческой истории, то социологи составляли сценарии трансформаций и новаций для настоящего и будущего, в которое они в конечном счете верили больше, чем в окружающую их реальность. Впрочем, были и исключения, как, например, социолог Карл Отто Хондрих, который уже в 1990-е годы публично признал свою вину за то, что проглядел и пренебрег нацией и национализмом как объектом социальной теории. Другой самокритичный голос принадлежал исследователю национализма Энтони Смиту, признавшему, что всеприсутствие национального государства сделало его банальностью, недостойной научного исследования. Природа и ограничения проекта модерна оказались вне поля зрения социологов.

Введя понятие «методологический национализм», Виммер и Шиллер достигли поставленной цели; им удалось инициировать новую дискуссию о нации. Этим термином они обозначили отсутствие рефлексии о национальном государстве, которое воспринимается как естественный, вечный и бесспорный принцип образования современного государства. Авторы хотели поставить под вопрос такую «натурализацию», «опредмечивание» или «эссенциализацию» нации, основанные на «слепых пятнах», негибкости мышления и упорном игнорировании контекста. Они характеризуют стандартную модель национального государства как сцепление четырех компонентов:

• суверенитет народа на политическом уровне,

• гражданство на правовом уровне,

• необходимая солидарность на социальном уровне,

• этническая однородность на культурном уровне.

Виммер и Шиллер поставили под сомнение неизменность этой стандартной модели, рассматривая взаимодействие и взаимопроникновение национальных государств, а также возможность альтернативных моделей государственных образований. В частности, они рассматривают миграцию как транснациональный процесс, которому не находится места внутри национальных границ, более того, с точки зрения стандартной модели национального государства он предстает в негативном свете, мешающим фактором и проблематичным исключением. В этом свете иммигранты автоматически воспринимаются как те, «кто представляет политический риск для безопасности, как культурно отличающиеся, как социально маргинальные и исключенные из правила территориальной принадлежности»[268].