Европейская поэзия XVII века

«ПОЕТ АЛКИНОЙ — И ПЛАЧЕТ...» [184]

Поет Алкиной — и плачет.
И плач потому так горек,
что радости скоротечны,
зато вековечно горе.
Поет Орфей Гвадианы;[185]
рокочут на цитре струны,
и в лад им вершины тают,
и стынет поток бурунный.
Как сладко он славит счастье!
Как горько клянет невзгоды!
И слушают завороженно
вершины его и воды.
«И брезжит надежда, да время не ждет:
Добро за горами, а смерть у ворот…»

Добро — цветок однодневка;

распустится он под утро,
да в полдень уже увянет,
совсем и не цвел как будто.
А горе могучим дубом
упрямо вздымает крону;
его бороды зеленой
века сединой не тронут.
Жизнь мчится, как лань-подранок,
а смерть ей под сердце метит…
Удача ползет улиткой, —
успеть ли ей раньше смерти?
«И брезжит надежда, да время не ждет:
Добро за горами, а смерть — у ворот…»

«ДЕВИЦА, И СТАТЬЮ И ЛИКОМ КРАСНА...» [186]

Девица, и статью
и ликом красна,
вдова не вдова
и жена не жена,
свой светоч в слезах
провожая на рать,
пеняла, печальная,
глядя на мать:
«Пойду на откос,
ослепну от слез!
За что мне, родная,
в поре молодой,
не ведая счастья,
познаться с бедой
и с тем обручиться,
кто за семь морей
увозит ключи
от свободы моей!
Пойду на откос,
ослепну от слез!

Слезами застлало

очей торжество,
лишилась я радости
видеть его,
зачем мне глаза,
раз ушел на войну
мой мир ненаглядный, —
оставил одну!
Пойду на откос,
ослепну от слез!

Корите вы ту,

что несчастнее всех,
я плачу, но разве
страдание — грех?
Добра мне желая,
не делайте зла,
я слез не лила бы,
когда б умерла!
Пойду на откос,
ослепну от слез!

Будь сердце холодным,

да хоть из кремня, —
кто плакать не станет,
взглянув на меня, —
не горько ли видеть,
как вянет живьем
пунцовая роза
в расцвете своем!
Пойду на откос,
ослепну от слез!

Так сгиньте же ночи,

в которых нет глаз,
чей свет и в моих
до рассвета не гас!
Как жить мне, что делать
с моей однотой,
в постели с одной
половиной пустой!
Пойду на откос,
ослепну от слез!»

ФОРТУНА [187]

Фортуна дары
раздает как придется:
когда улыбнется,
когда отвернется.
По-быстрому делит,
и все шито-крыто:
кому — куча денег,
кому — санбенито.[188]
Дает и не знает,
кого награждает:
и верно, и скверно,
и всяко бывает.

Лишит козопаса

и стада и крова,
захочет — с лихвою
вернет ему снова.
С лихвой — не с лихвой,
а такое случится:
у хромой козы
два козленка родится.
Дает и не знает,
когда награждает:
и густо, и пусто,
и всяко бывает.

Бродяга яйцо

из курятника свистнет,
и вот он, как персик,
на солнышке виснет.
А этот — почище
любого бандита —
ворует и грабит,
и все — шито-крыто.
Фортуна на это
глядит как придется:
когда улыбнется,
когда отвернется.

ЛЕТРИЛЬЯ (Фрагмент)