Европейская поэзия XVII века

УВИДЕВ БЕЛЫЙ СВЕТ

Увидев белый свет, бессильным быть вначале,
Почти не двигаться и только есть и спать;
Потом от строгости взыскательной страдать,
Чтоб знанья наконец твой разум увенчали.

Затем влюбиться вдруг, и чтоб тебя встречали

Не слишком холодно, забыть былую стать,
Склоняясь перед той, чье сердце не понять
И кто не радости приносит, а печали.

Лукавить при дворе, а после, став седым,

Бежать от шума прочь, к местам своим родным,
И старческую хворь влачить в уединенье, —

Вот светлая судьба! О, беспросветный мрак!

Неужто это все столь важно, чтоб в смятенье
Так жизнью дорожить, бояться смерти так?

КОНЧАЕТСЯ МОЙ ДЕНЬ

Кончается мой день. И на закате дня
Приметы старости я узнаю с тоскою,
И вот уж смерть сама, чтоб выманить меня,
Стучится в дверь мою дрожащею рукою.

Как солнце в небесах медлительно плывет,

А завершает путь стремительным паденьем,
Так завершается и времени полет,
Так дни последние нам кажутся мгновеньем.

Пора нам погасить огонь страстей былых,

Пора нам позабыть о радостях земных,
Суливших некогда нам столько наслаждений.

Отвергнем жизни сон, что мог еще вчера

Нас удержать в плену обманчивых видений:
Нам к сну последнему готовиться пора.

ПРЕКРАСНАЯ НИЩЕНКА

Мадригал

Ее лица очарованье,
Ее прелестные черты —
Просящей речи отрицанье,
Опроверженье нищеты.

И пусть для полноты картины

Тяжел и груб ее наряд, —
Чуть приоткрыты губ рубины,
Зубов жемчужины блестят.

Ее глаза — как два сапфира,

И выше всех сокровищ мира
Венец из золотых кудрей.

Зачем же ремесло такое?

Чтоб золото лилось рекою,
Лишь наклониться надо ей.

ГИЙОМ КОЛЬТЕ {172}

«ЛАСКАЕТ ВСЕ МОЙ ВЗОР, НА ВСЕ ГЛЯДЕТЬ Я РАД...»

Ласкает все мой взор, на все глядеть я рад:
Великолепен двор веселый за оградой,
Величественны львы под строгой колоннадой,
И нежным кажется их разъяренный взгляд.

Под тихим ветерком деревья шелестят,

На шорох соловей ответствует руладой,
Цветы напоены магической усладой:
Не звезды ль у небес похитил этот сад?

Аллея милая с нежданным раздвоеньем,

Не оскверненная пустой толпы вторженьем,
Еще хранит, Ронсар,[469] твоих шагов печать.

Увы, тщеславное желанье вечной славы!

Мой след я на песке могу с твоим смешать,
Но где в моих стихах твой гений величавый?

«ВЫ БРАЛИ ПРЕЛЕСТИ ВО ВСЕХ УГЛАХ ВСЕЛЕННОЙ...»