Европейские мины и контрмины

— О, — произнесла мадам Ремон, дружески окинув своими маленькими серыми глазами стройную фигуру молодой женщины. — У меня порядочный дом, я не принимаю дурных людей. Вот здесь, рядом с вами, живёт прекрасный, добрый молодой человек, прилежный и экономный, Жорж Лефранк, он трубочист — прибыльное дело. Он зарабатывает довольно денег по своему званию, но не мотает. Может быть, вы испугаетесь, увидев его в рабочем наряде, но через полчаса он уже чист и опрятен и такой добрый, хороший человек — иногда читает мне и ухаживает за моими цветами. О, вы, конечно, будете довольны знакомством с ним.

Молодая женщина наклонила голову.

— А там? — спросила она, указывая на противоположную дверь.

— Эта комната на улицу, — отвечала старуха, — о которой я вам говорила. Она ещё пуста, но вы можете быть совершенно спокойны, я сдам её только порядочным людям — я очень строго соблюдаю правило: знать, кому отдаю комнату. Но позвольте спросить о вашем звании, — продолжала мадам, запнувшись. У меня нет никакого сомнения, конечно, что… — прибавила она, благосклонно взглянув опять на просто и скудно, но чисто одетую молодую женщину,

— Вы правы, — сказала последняя с улыбкой, — и ваша предусмотрительность успокаивает меня. Я из Эльзаса, моя фамилия Бернар, я вдова мелкого чиновника, умершего вскоре после брака и оставившего меня одну. Я приехала в Париж, надеясь скорее найти возможность добывать пропитание работой, и пробыла здесь не более четырёх недель. По рекомендации я нашла много работы: шить бельё и вышивать — живу близ бульваров, но тамошняя цена слишком высока для меня, я хотела сберечь что-нибудь на случай нужды. Мне сказали, что дешевле жить в этой местности, я пришла, увидела этот дом, который понравился мне и внушил доверие, и надеюсь поселиться в нём. Правда, я работаю в богатых домах, но это заставит меня вставать часом раньше, что ничего не значит, когда молод и здоров. Вот моё положение, — продолжала она, открыв сумку и вынув оттуда портмоне из чёрной кожи, — вот мой паспорт. — Она подала мадам Ремон вынутую из портфеля бумагу.

Мадам Ремон взглянула на последнюю и возвратила её, дружески кивнув головой.

— Превосходно, очень хорошо, моя дорогая мадам Бернар, — сказала она, — всё в отличном порядке, я очень рада иметь вас жилицей и надеюсь, вам понравится у меня. Я познакомлю вас с Жоржем Лефранком, сегодня он не занят и скоро возвратится домой.

— Благодарю вас, — сказала спокойным, почти холодным тоном молодая женщина, названная в паспорте мадам Бернар, — я не имею никакого желания знакомиться. Но, — прибавила она, подумав с минуту, — прошу вас указать мне кого-нибудь, кто взялся бы перевезти мой сундук, оставленный у привратника того дома, в котором я работаю, для меня сундук слишком тяжёл. Я заплачу за фиакр, и если Жорж Лефранк…

— Глупости, глупости, дитя моё! — вскричала мадам Ремон с живостью. — Вы извините, что я так называю вас, но я с первого же взгляда почувствовала к вам особенную симпатию. Глупость, говорю я, бесполезно тратить деньги на фиакр. Жорж привезёт вам сундук на ручной тележке, которую я нарочно держу для таких случаев.

— Но для посторонней… — сказала молодая женщина нерешительно.

— Говорю вам, он охотно это сделает! — вскричала старуха. — Мои жильцы всегда жили ладно между собой, и я готова держать пари, что вы будете так любезны и добры починить иногда бельё доброму парню или сшить ему галстук.

На губах мадам Бернар мелькнула странная улыбка; через секунду будущая жилица старухи схватила с детским простодушием её руку и искренним тоном сказала:

— О, конечно, я сделаю всё, чтобы сохранить добрые отношения с соседями — у вас могут жить только порядочные люди! Как я рада, что пришла в этот дом! Без сомнения, я найду в нём такую спокойную и довольную жизнь, какая только возможна для меня, — прибавила она со вздохом.

Старуха взглянула на неё приветливо и сочувственно.

— Ну, ну, — сказала она, слегка хлопая её по плечу, — когда вы так молоды, не следует терять мужества, хотя судьба и посылает тяжкие испытания. Однако устраивайтесь в своей комнате: если что понадобится, скажите мне, и я сделаю для вас всё, что могу.

И она повела молодую женщину в её комнату, внимательно осмотрев мебель и торопливо стерев кое-где пыль.

— Занимая комнату, — сказала мадам Бернар, — я должна также исполнить и свой долг. — Она вынула из сумки шерстяной кошелёк, отсчитала четыре пятифранковые монеты и положила их на стол. Вот пятнадцать франков за месяц, и сверх того пять франков на мои мелкие потребности: немного молока утром, белый хлеб.

— О, это совершенно лишнее, — сказала старуха, — я верю вам, — однако выражение её лица ясно показывало, что пунктуальное исполнение жилицей своей обязанности в отношении платежа нисколько не уменьшило симпатии, которую та возбудила в мадам Ремон.

— Прошу вас взять — у меня такой обычай, — сказала молодая женщина.

Тяжёлые, быстрые шаги, раздавшиеся на лестнице, прервали разговор.— Мадам Ремон взяла четыре монеты, опустила их в карман и, поспешив к двери, сказала: