Европейские мины и контрмины

— Тот господин, — продолжала Агар, — который здесь распоряжается, по-видимому, в качестве друга дома и известный мне как театральный агент, был у меня и настойчиво просил явиться в салон иностранки, знатной дамы из Италии, и доставить своим чтением удовольствие избранному кружку восторженных любителей искусства. Вместе с тем он сказал, что я найду здесь наслаждение музыкой, и так как я очень люблю музыку, то и приехала сюда, но, — прибавила она, пожимая плечами, — я недостойным образом обманута — эти дамы столько же иностранки, сколько и знатны, а общество не имеет ничего общего с искусством. Я предполагаю, что и вам кажется то же самое.

— О, благодарю вас за дружеское участие! — воскликнула Джулия, с живостью беря её руку. — И уверяю вас, что я не была бы здесь, если б знала, куда меня везут.

Агар с глубоким участием посмотрела на взволнованное лицо девушки.

— Послушайтесь моего совета, — сказала она, — я старше вас и знаю свет: вы молоды и неопытны, жизнь ещё неизвестна вам. Посвятите ли себя искусству, к которому имеете призвание и дарование, или изберёте себе другой путь, но избегайте этого дома и подобных ему, не вступайте никогда в салон, в котором собирается подобное здешнему общество, потому что вы вступите на такую почву, которая засосёт вас, как трясина. Я, — продолжала она, — имею положение, имя, славу и я могу по ошибке впасть в заблуждение — все знают, кто я, и грязь не пристанет ко мне. Но вы — вас не знают, вы молоды и неопытны; увидев вас здесь несколько раз, все эти женщины, известные Парижу, причислят вас к своему числу, все мужчины, ищущие в этом кружке пикантных удовольствий, станут обращаться с вами, как с этими женщинами, и как бы ни было чисто ваше сердце, как бы ни были высоки ваши чувства, грязь пристанет к вам, придёт отчаянье, истощенье, вы падёте в борьбе и погибнете, как погибли уже столь многие, с таким же чистым и добрым сердцем, как ваше. Ещё время не ушло, бегите и никогда не возвращайтесь сюда!

Агар говорила горячо и убедительно, Джулия приникла к ней и пожала ей руку — горячая слеза упала на ладонь.

— Вы несчастны, — сказала актриса кротко, — последуйте моему совету и, когда вам нужен будет сильный и верный друг, приходите ко мне; в борьбе с жизнью я приобрела твёрдую волю и чувства и теперь считаю своею обязанностью протягивать руку всем, кто не захочет погибнуть в этой тяжкой борьбе.

Она коснулась губами блестящих волос молодой девушки и безмолвно вышла из кабинета.

Джулия погрузилась в саму себя. Глубокая жгучая скорбь терзала её душу; чувство беспредельного, безотрадного одиночества овладевало ею, и вместо прежних мирных и неясных грёз сердце её наполнилось жестоким гневом на судьбу. Актриса, с инстинктивной дружбой благородной женской души, протянула ей руку, чтобы спасти её из этого ядовитого болота с его безднами, полными бедствия и гниения, от того болота, в которое заводила её мать, и чувство, которое подкрепляет и возвышает женскую душу, чувство любви, которому она предалась со всей пылкостью молодого сердца, стало для неё мимолётным видением, после которого должен наступить холодный мрак и охватить всё её существо.

Она откинула голову на спинку софы и закрыла глаза перед ужасной картиной будущего.

— Наша прелестная дебютантка ищет уединения? — сказал граф Нашков, войдя в кабинет. — Это несправедливо — такие цветки должны красоваться в полном солнечном сиянье. Вскоре они должны обратить на себя внимание целого Парижа, — продолжал он, садясь на диван рядом с молодой девушкой.

Джулия очнулась, подняла голову и хотела встать.

Граф схватил её за руку и остановил.

— Впрочем, — сказал он с улыбкой, — я в настоящую минуту доволен вашей склонностью к уединению, потому что нахожу случай поболтать с вами.

— Я не понимаю… — сказала Джулия, стараясь освободить руку и с беспокойством смотря на полузакрытую портьерой дверь.

— Я только что говорил с Мирпором о вашем дебюте, — продолжал граф, — которым я очень интересуюсь, познакомившись с вами и с вашим талантом.

— Я никак не предполагаю быть артисткой и не имею намерения вступить на сцену, — сказала Джулия холодным тоном, — поэтому…

Она хотела встать.

Граф опять удержал её за руку.

— Ложная скромность, — сказал он. — Успех ваш несомненен, мы употребим все силы, чтобы доставить нам торжество. И великие таланты нуждаются в сильной протекции, — продолжал он, — а Мирпор, вероятно, рассказывал вам, то в этом отношении я могу сделать многое — критики особенно хвалят мои обеды, — сказал он с улыбкой. Но сперва должны видеть вас, вам необходимо принимать, появляться на публике, позвольте же мне предложить вам для этого свои услуги: завтра я отыщу квартиру, вы выберете меблировку — вам необходим самый лучший экипаж, а через неделю вы должны иметь свой салон. Вы позволите мне оказать вам эту маленькую услугу? Вот залог нашей рождающейся дружбы!

Он снял с пальца перстень с великолепным солитером и подал его молодой девушке — свет от зажжённых в салоне свеч заиграл радужными переливами в гранях бриллианта.