Фабрика мертвецов

Они вывернули из-за угла — впереди Митя на паро-коне, сзади, почетным эскортом, стражники на живых лошадях. За бараком начинался хозяйственный двор — ничего похожего на разномастные сараи, как на заднем дворе Шабельских. Кирпичные „коробки“, безликие, но предельно аккуратные, выстроились ровнехоньким квадратом вокруг площадки с крепко сбитыми обеденными столами на козлах — не иначе как для работников. Даже в поленнице возле кухни дрова были, кажется, одинаковой длинны. Впечатление идеального немецкого орднунга нарушала только всклокоченная бабища, что уперев руки в толстые бока, со слезой вещала небольшой кучке сочувствующих и не очень слушателей:

— У яких тильки панов не працювала: и у пана Лаппо-Данилевского, хай йому грець, у пана Шабельского, дай йому Бог, а такого ще не бачила! Уж на що пан Данилевский жадюга, так вин хиба що грошей не додаст, але щоб за ковбасой своей слидкуваты краще, ниж за жинкою — такого ще не було!

— Ты рот бы закрыла, Катерина. — немедленно потряс плетью урядник. — Що про нас паныч з Петербурху подумает — що у нас стряпухи панам наказують?

— Не вмешивайтесь, господин урядник! — сквозь зубы процедил Свенельд. По его лицу пробежала злая гримаса: похоже, не только младший Штольц, но и старший не терпел свидетелей своего унижения. — И прошу запомнить, что я — не пан! — он вымученно улыбнулся Мите. — Ставьте автоматон и проходите в дом. Ингвар закончит скоро и будем обедать. После сегодняшних потрясений совершенно необходимо как следует поесть.

Митя тоже улыбался, кивал в ответ — и не слышал ни единого слова. За спинами у воодушевленно глазеющей на него прислуги застыла знакомая тощая фигурка. Девчонка сама напоминала навью: личико с кулачок с туго затянутой мышастой косицей, острые ключицы торчат из растянутого ворота местной рубахи с широкими рукавами — и даже яркая вышивка не добавляет красок бледной коже. Только глаза, иногда кажущиеся зелеными, а иногда и желтыми, как у кошки, посверкивают из полумрака. Ручка здоровенной корзинки, что девчонка прижимала к боку, была толще ее руки, да и кренило девчонку на бок под тяжестью тоже изрядно.

Сдается, из-за этой самой тяжести она и не успела: увидела, что Митя на нее смотрит, попыталась шарахнуться за конюшню… Митя вытащил из кармана отнятый у девчонки крестик и многозначительно качнул его на гайтане. Девчонка смирилась: замерла, покорно опустив руки и едва не выронив свою корзину.

— А що це у вас, панычу? Ого! Никак, справжний ведьмин хрест? — немедленно полюбопытствовал урядник.

— Он чем-то отличается от обычного? — разглядывая потемневший медный крестик, поинтересовался Митя.

— Так ведьмы ж таки носють! — удивился урядник.

— Резонно… — согласился с таким определением Митя.

— Вы його з Петербурху привезлы, панычу? — вмешался стражник. — Невже там теж ведьмы водятся?

— Кто его теперь знает… — задумчиво откликнулся Митя. — А крест… Здесь нашел. Вон, обронила, хочу отдать. — он кивнул на девчонку — урядник тут многих знает, глядишь, и о ней что расскажет.

— Хто? — пробормотал Гнат Гнатыч, щурясь, будто что-то ему мерещилось, а что — и не разглядишь. И наконец заключил. — Нема там никого, пане!

— Возможно. Показалось. — согласился Митя, разглядывая отлично видимую ему девчонку. Ну, и как это понимать: урядник и впрямь ее не видит… или просто дурит заезжего гостя? — Ставьте лошадей, а я пока… — что именно он „пока“ уточнять не стал, просто с деловым видом принялся копаться в ящиках автоматона.

Зацокали копыта, из конюшни раскатами доносился грозный голос урядника: тот требовал коням сена, воды, обтереть, а заодно и вопрошал, когда его со стражником кормить будут. Похоже, это напугало стряпуху посильнее гнева Свенельда: та заметалась по кухне, окриками подгоняя мальчишку-помощника.

Глава 30 Даринка-невидимка

Движение за спиной было таким легчайшим, что казалось, там возник не живой человек, а тень.

— Теперь я знаю, как те следы от паро-телеги исчезли. — не оборачиваясь, бросил Митя. — Э-э… ты заставила исчезнуть. — он недовольно поморщился. Деревенской девке все равно, но язык светского человека должен быть изящен и точен. Человека с неправильной речью даже правильная одежда не спасет.

— Та ты шо, панычу! Як же я це зробыла? — насмешливо… не то чтоб сказали, прошелестели сзади.

Митя снова поморщился от недовольства собой.

— Так же, как заставила урядника тебя не заметить! — выкрутился он.

— Ото ж ба, як ты все складно сам себе про меня разъяснил! — тихий голос ее звучал откровенной насмешкой.

Слишком уж она ехидна для крестьянской девчонки. Мите ничего не оставалось, как перейти в наступление:

— Вижу, как ты выполняешь обещание ждать меня у Шабельских!

— Ой, панычу, так я зараз пиду! До Шабельских. Там почекаю.

— Стоять! — он уже привычным движением сцапал девчонку за косу и затащил под прикрытие автоматона.

— У тебя, паныч, метода такая — за волосся тягать? — пропыхтела она, пытаясь выдрать свою тощую косицу из его рук. — Самая что ни на есть мужичья!