Фабрика мертвецов

Митя задумчиво поглядел ему вслед: что б ни творили с мертвяками господа Лаппо-Данилевский и Бабайко, уездная стража б заметила. Если, конечно, им как тем же покойникам — глаза деньгами не закрыли. Да не по серебряной монетке на каждый, а по целой стопке. Казначейских билетов. А урядник подношения любит. Есть о чем подумать.

Глава 31 Под свечами Яблочкова

Митя с любопытством оглядел парадный вход в дом. Митину… отцовскую усадьбу украшали колонны — краска на них облезла, и было ясно, что это не мрамор, а выкрашенное под мрамор дерево. У Шабельских на парадном крыльце возлежали два льва — и впрямь мраморных, но с мордами облупившимися и отколотыми хвостами. Здесь же на тумбах перед широким крыльцом красовались две грубо вытесанные статуи — едва намеченные контуры позволяли опознать в них женские фигуры. От статуй веяло бесконечной и жуткой древностью… а прямо над ними возвышались кованные фонари. Приходилось признать, контраст древности и времен нынешних выглядел весьма… тонко. Даже аристократично.

Зато внутри его никто не встретил: сдается, вся здешняя прислуга разбежалась по собственным делам, нимало не интересуясь вернувшимся прежде срока хозяином. Да и за хозяина господина Штольца, похоже, никто здесь и не считал. Все же слуги — ужасные снобы, всегда рады указать место тем, кого считают недостойными. Когда после смерти maman отец получил повышение, и они перебрались в Петербург, Митя начал часто гостить у Белозерских. Его отправляли в детскую к кузенам, где гувернантка и даже горничные весьма явственно показали, что „полицейского сыночка“ они настоящим барчуком не считают. Далеко не сразу обнаруживший это дядюшка рвал и метал: рвал рекомендации, без которых враз уволенных девиц ни в один приличный дом не примут, а метать… метать не пришлось, увидев его закаменевшее в ярости лицо, те сами бежали из дома. Ну, так Митя же — сын настоящей кровной княжны, пусть сам и не кровный, а Штольц кто? Всего лишь „немец-перец“. И соответствовать даже не старается. Братец его младший так и вовсе полнейший моветон. Даже удивительно, что таких успехов смогли достичь.

Митя шел по дому, ревнивым глазом подмечая каждую деталь: стулья под аккуратными серыми чехлами с пышными бантами, старинные буфеты, бюро с гнутыми ножками — не столь изысканно и дорого, как в поместье Белозерских, но тоже весьма достойно. А ведь когда-то было еще достойнее: на старинных шелковых обоях виднелись прямоугольные пятна — наверняка раньше там висели картины, распроданные, когда имение начало разоряться. А вот охотничьи трофеи остались: видно, покупателей на головы зубров и старые волчьи шкуры не нашлось. Кипы журналов — германских и российских — наверняка от самого Штольца. Новейший германский каталог паровиков Митю заинтересовал, а на агрономический журнал он скривился.

— Митя, где ты там застрял? — из приоткрытых дверей выглянул отец и тут же кивнул. — А, понятно, возле журналов я застрял тоже. Даже завидую Свенельд Карловичу: есть, что почитать по вечерам. Обязательно попросим парочку, надеюсь, господин Штольц будет так любезен…

Митя посмотрел на отца с возмущением: читают по вечерам только те, кого никуда не приглашают! Он перелистнул „Отчеты Императорской Археологической комиссии“, коснулся новехонького, пахнущего типографской краской томика под названием „Киевская старина“… и небрежно обронил его обратно.

— Скука какая… Я просто кабинет искал. Совершенно не у кого спросить: прислуга не балует вниманием… гостей господина Штольца. — с достоинством сообщил Митя, заходя внутрь.

Он не оглядывался, но знал, что отец у него за спиной снова осуждающе качает головой. Ну да какая разница: отец не одобрит его, чтобы он ни делал. А так хоть на вспыхнувшую физиономию Ингвара можно полюбоваться.

— Может, вам в деревне поискать кого-нибудь, чтоб и на паро-коне с вами ездил? — деланно-сочувственно пробормотал Ингвар. — А то ведь заблудитесь в здешних степях… раз уж в доме сами, без прислуги, дорогу найти не можете.

И как назло, ответа, вот такого, чтоб отбрить начисто, в голову не приходит.

— Благодарю. — пришлось просто подпустить в голос холоду. — Паро-конь — слишком ценная вещь, чтоб доверять его… „кому-нибудь“. Да вы и сами все понимаете… недаром на паро-телеге ездите. — и нет, не усмехаться, а лишь мазнуть взглядом, будто сомневаешься, что у собеседника хватит ума понять заключенный в словах намек.

Надо же, понял! Покраснел, кулаки стиснул… становясь невероятно, пугающе похожим на… покойного Гришку. Не того, что раззявив пасть с острыми как шилья зубами, с ревом лез на автоматон… а живого и такого же… глупого. Все на место Митю поставить пытался…

Стало как-то… неприятно. Хотя казалось бы, что Мите за дело хоть до Гришки, хоть до Ингвара… разве что изобилие наглых выходцев из низов в здешних землях несколько раздражает.