Фабрика мертвецов

— Ингвар великолепно починил автоматон! Почти сам, без помощи герра Лемке. — как всегда не вовремя вмешался отец. И с явным уважением поинтересовался. — Мы не слишком обременим вас, Ингвар, если при необходимости приедем за помощью?

— Вам, Аркадий Валерьянович… я всегда помогу. — тот польщенно засмущался, но на Митю посмотреть не забыл — проверил, понял ли тот, кому Ингвар помогать не собирается.

Митя деланно-равнодушно отвернулся. Автоматоны и впрямь не вечны, и механик может понадобится. Вот и с чего Ингвар на Митю обозлился? Тот же ему ничего плохого не сделал! Всё подлость плебейской натуры.

— Даже если б не знал, сразу бы понял, что это кабинет вашего брата! — попытался перевести разговор отец. — На него комната похожа.

— Единственная в доме. — проворчал Митя. Пусть старший Штольц ему нравился, но он брат Ингвара — и будет страдать!

Комната и впрямь изрядно отличалась от остального дома: никаких бантов или безделушек. Только пара кресел, заваленный бумагами письменный стол, простые полки с книгами — и видно было, что книги эти достают, и весьма часто и… широкая стеклянная витрина.

— Та самая археологическая находка? — хмыкнул отец, заглядывая туда.

В витрине лежал древний, полурассыпавшийся от ржавчины меч… но ножны из прелой кожи украшали многочисленные золотые накладки с фигурками оленей и кабанов. Сложенные плотно, один к другому золотые браслеты — каждый со своим рисунком — изгибались через всю витрину прихотливой змеей, а на роскошной и наверняка тяжелой, как рыцарские наплечники, гривне летучие грифоны охотились на мчащихся в ужасе скакунов. Посредине на небольшой подставке — венок из золотых дубовых листьев, тончайших, совсем как настоящие, даже с прожилками.

Митя шумно сглотнул.

— Ведь это десятки тысяч рублей стоит. — ошеломленно пробормотал отец. — Если не сотни. — и еще тише прошептал. — Снова археология… Ты и впрямь следы паро-телеги у той рощи видел?

Митя не ответил, только бросил быстрый взгляд на Ингвара. Сознает ли тот, что милый гость Аркадий Валерьянович, которому Ингвар помочь обещался, сейчас напряженно раздумывает: не причастен ли старший Штольц к призыву навий и убийствам? Чем не подозреваемый: в обрядах древних разбирается, и паро-телега имеется. А столь яро ненавидимый вами столичный франт… Митя самодовольно поправил булавку с серпом в шейном платке (да, он франт!) уже знает и о Бабайко, и о Лаппо-Данилевских. Знает, но не скажет. Потому что участие Штольцев все едино не исключено… Нет! Из вредности не скажет, конечно же, из вредности! Пусть уж батюшка по ложному следу побегает, а Ингвар за братца поволнуется.

— Впечатляет, не правда ли? — на пороге возник Свенельд Карлович с подносом в руках. За ним следовал нагруженный вторым подносом механик паро-бота, все в тех же промасленных парусиновых штанах, разве что шлем и гоглы снять удосужился.

— Oh ja, tolle Sachen[23]! — важно, будто все эти вещи принадлежат ему, кивнул механик, выгружая тарелки с хлебом, соленьями и пресловутой колбасой на стол.

Митя посмотрел на него с неодобрением: неужели Свенельд Карлович разрешит пусть и ценным, но все же работникам сидеть с ними за одним столом? Судя по тому, как решительно герр Лемке водрузил жирный колбасный шмат на ломоть хлеба, сооружая пресловутый немецкий belegtes Brötchen[24], так и есть! Эдак скоро Штольц и кухарку с дворником рядом усадит. А еще хочет уважения от прислуги! Митя презрительно фыркнул — и тут же наткнулся на негодующий взгляд Ингвара.

— Да вы, Свенельд Карлович, супругу буквально… озолотили. — откликнулся отец.

— Она хотела надеть эти украшения на губернаторский бал. Но здесь я решительно воспротивился! Курган, несомненно, царский, но Фригг знает, какими силами обладали те древние цари и сколько тех сил осталось в их золоте? Вспомните хотя б родовые обереги Кровной Знати!

— Золото и впрямь хорошо накапливает Кровную Силу. — кивнул отец.

— Погодите, сейчас получше рассмотрите! — объявил Свенельд Карлович, что-то щелкнуло… загудело… и Митя разом с отцом дружно вскрикнули. С потолка на кабинет обрушился золотистый свет, не оставивший ни единого темного уголка, а золотой венок в витрине вспыхнул и заиграл тысячей бликов.

— Это что… „свечи Яблочкова“? — мгновенно позабыв о такой ерунде как древнее золото, Митя запрокинул голову, щурясь на три… целых три „свечи“ с угольными стержнями под прозрачными стеклянными абажурами!

Значит, он не ошибся, в бараке для автоматонов была настоящая „Перунова машина“! В отдаленном поместье глухой губернии!

— Да в Петербурге только на Литейном мосту… — столь же ошеломленно пробормотал отец. — Губерния здешняя… полна неожиданностей.