Фабрика мертвецов

– Телегу свою пыхтючую раскочегарил и за ними! Я ему вслед кричу: «Кастрюли! Хоч кастрюли мои отнимить у нежити поганой!» А вороны по всему небу крыльями – шшшурх-шшшурх! – размахивая руками для большей выразительности, стряпуха заметалась по кухне. – И волки – уууууу! – От ее пронзительного воя захолодело в душе и засвербело в ушах.

– А чортив? Чортив не було?

– Може, и булы… – с сожалением покачала головой старуха. – Алеж сама не бачила, а врать, – она благостно сложила руки на животе и поджала губы, – не приучена!

– Авжеж, тебя учить – только портить! Природный талант! – покрутил головой Гнат Гнатыч.

– Если отбросить волков, ведьм и прочий фольклорный элемент, – старший Меркулов обернулся к Свенельду Карловичу, не обращая внимания на странное выражение, мелькнувшее на лице урядника, – то Митя уехал за мертвячкой… и впрямь решил доказать, глупый мальчишка… А Ингвар последовал за ним. Наверное, остановить хотел.

Герр Лемке только молча всплеснул руками.

– Не стоит переоценивать моего младшего брата – скорее, поучаствовать! – фыркнул Свенельд.

– Шалуны, такие шалуны! – по-немецки забормотал герр Лемке. – Взять ценную вещь, чтоб гоняться за мертвяками, – пфуй, не ожидал от Ингвара! Но мы можем взять пароботов, господа! – оживился он. – Мы догоним мальчишек, и тогда они узнают розгу, да, только так! – И он энергичным взмахом руки хлестнул воздух.

– Хм… Гнат Гнатыч! – Аркадий Валерьянович повернулся к уряднику. – Следы в степи прочитать можете… как тогда, от трупов до нашей усадьбы?

– Так то ж не я! – расстроенно подергал вислый ус урядник. – То з паном исправником хлопец, а воны поихалы ж…

– Значит, вернутся. Позволите занять ваш кабинет, Свенельд Карлович? Напишу записку Зиновию Федоровичу.

Не дожидаясь ответа, Аркадий Валерьянович направился прямиком в кабинет.

– А если они… если с ними что-нибудь… – сдавленно пробормотал следующий за ним по пятам германец.

– Делается все возможное, – привычно и сухо буркнул Аркадий Валерьянович… и чуть не застонал в голос. Проклятая полицейская служба впиталась в плоть и кровь! Отвечает, как всегда отвечал перепуганной родне… а ведь это его родной, единственный сын уехал и пропал в ночной тьме, среди навов. Глупый, беспечный мальчишка! А он даже не может пойти по следу, потому что сам отпустил исправника… еще и про долг что-то толковал, дурак!

Позади хлопнула дверь, в витрине звякнули скифские древности, в распахнутое Свенельдом Карловичем окно донесся радостный вопль урядника:

– Едут! Ваш-высокобродь, сами едут! Надо же, як свезло-то!

«Митька вернулся!» – плеснула отчаянная мысль, Аркадий Валерьянович метнулся к окну… Видно, то же самое подумал и Штольц, потому что через подоконник они перевесились вдвоем, чтобы услышать топот множества копыт и недоумевающий возглас исправника:

– Что у вас тут стряслось, Гнат Гнатыч?

– Что ж… так тоже неплохо, – давя в душе разочарование, пробормотал Меркулов-старший. – Сразу сможем по следам пойти. Подымайтесь наверх, Зиновий Федорович! – прокричал он из окна.

Послышалось звяканье шпор, и доски зала закряхтели под шагами.

– Надо же, беда какая – неужто пропали? Оба? – донеслись из-за двери голоса, исправник шагнул в кабинет, лицо его жалостливо морщилось. – А я еще думал: везти, не везти… а тут такое! Я, ваше высокоблагородие, в степи человека встретил, – пояснил он. – Вроде как до вас прорывался. С запиской! Не иначе как про паныча Дмитрия. – И подтолкнул вперед прячущегося у него за спиной человека.

Тот прошел мимо исправника, переваливаясь, будто у него плохо гнулись ноги. Выглядел он странно: блуза-косоворотка вроде той, что носил Ингвар, сильно измарана землей, на темных шароварах еще более темные пятна. Но лицо пришельца было совершенно невозмутимо, а в руках он сжимал небольшой бумажный сверток.

– С кем имею… – вопросительно начал Аркадий Валерьянович.

– Господин маркшейдер? Вы? – изумленно воскликнул Штольц и шагнул вперед. – Господа, это тот самый маркшейдер из Земельного комитета, что отыскал для меня глину под кирпичный завод в нашем имении… – И, явно не удержавшись, саркастически закончил: – Которой после не оказалось!

Лицо пришельца не дрогнуло, оставаясь все таким же неподвижным и невозмутимым. Он даже не глянул на Штольца, продолжая неотрывно смотреть на Меркулова-старшего – и медленно и равномерно моргать, широко раскрывая и прижмуривая глаза, точно разбуженная среди дня сова.

– Но где же вы были? – продолжал Свенельд Карлович. – Что ж вы никого не предупредили? Мне про вас письмо из Екатеринослава пришло, они не знают, куда вы подевались, беспокоятся даже.

– У вас для меня известие? – вмешался Аркадий Валерьянович и протянул руку за запиской.

Пришелец дрогнул. Шагнул навстречу – туф-тух! – грузно и неуклюже переступая по скрипучему дощатому полу. Его рука стала медленно подниматься, протягивая Меркулову записку…